Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зажги свечи! – услышала она спокойный голос Джеффриса. – Свечи справа от тебя. Зажги их! Я знаю – ты можешь.
Анна вытянула руку, размяла пальцы и сделала несколько взмахов. Комнату заполнил мягкий свет. Спальня Джеффриса разительно отличалась от халупы, в которой содержали Анну. Спальня, разумеется, была отделана золотом и мрамором. И в свете свечей вся эта роскошь создавала ощущение нереальности. Но, было кое-что еще, что не ускользнуло от внимания Анны. Сама комната была спроектирована неправильно. Она лишь казалась прямоугольной. Анна тут же догадалась в чем дело. Это была вовсе не комната, а порт. Даже обычный человек случайно оказавшись в комнате мог беспрепятственно перенестись в любую точку мира и времени.
– Вижу, ты продвинулась в запретных знаниях куда дальше, чем я предполагал. Полагаю, все ради матери. Ты с ней общалась?
Анна молчала. Она смотрела на Джеффриса со страхом вперемешку с отвращением. И Джеффрис это заметил.
– Я не злюсь. Ты добилась невероятных результатов за столь короткое время. Моя дорогая. Это не иначе, как чудо! И повод для моей гордости. Но, пойми, человек, к которому ты привязалась в опасности, если не сказать больше. Дело в том, что ты вся в крови. Но, никаких ран на теле я не обнаружил.
В доказательство своих слов Джеффрис указал своими окровавленными руками в сторону Анны. Действительно, кровь продолжала сочиться через поры, хоть уже не так интенсивно.
Джеффрис не стал дожидаться ответа. Он взял со стола золотой многоугольник, такой же неправильный и неестественный, как и комната, и протянул его Анне. Как и в случае с комнатой, Анна быстро сообразила, что перед ней карта. Она взяла многоугольник и принялась вертеть. Пространство вокруг начало меняться в такт движениям Анны. Из теней выплывали помещения, как пустые, так и заполненные людьми, леса и поля. Они наслаивались друг на друга и растворялись также, как и появлялись. Пейзажи сменяли друг друга все чаще, пока Анна не остановила вращение. На месте мраморной стены зияла непроглядная чернота. Анна и Джеффрис напряженно всматривались в темноту в ожидании хоть какого-то движения или звука. Но ничего не происходило. Тогда Джеффрис выхватил из подсвечника одну из свечей. Расплавленный воск зашипел от соприкосновения с окровавленными руками и застыл. Лорд-распорядитель не обратил на этот факт ни капли внимания и твердым и уверенным шагом отправился в черноту. Теплый свет свечи не мог осветить помещение, в котором оказался Джеффрис. Все, на что он был способен – освещать стены из серого кирпича. По мере продвижения Джеффриса картина вокруг него не менялась. Лишь голые стены без намека на какое-либо убранство. Но кое-что все же изменилось. Звук шагов сменился с гулкого стука на хлюпанье. Джеффрис осветил пол. Он весь был залит кровью. И в этом море крови виднелся черный прямоугольник. Джеффрис поднял его. Прямоугольником оказалась библия. Она был раскрыта на тридцать первой главе Книги пророка Иеремии. На окровавленных страницах прочесть можно было лишь следующее: «…и грехов их уже не воспомяну более». Джеффрис обдумал прочитанное. Он прекрасно знал, чем начинался и заканчивался стих, отрывок которого он только что прочитал. Вряд ли это было послание, скорее просто книга опрокинулась при борьбе.
Джеффрис отложил книгу, не заботясь о ее сохранности. Он сделал несколько шагов прежде, чем увидел в кругу света тело. Джеффрис бросился к телу так быстро, насколько мог, чтобы не потерять равновесие на скользком полу. Ему не нужен был свет, чтобы понять, кто передним. Одежда была изрезана, на теле виднелись многочисленные глубокие порезы. Даже в свете свечи кожа была мертвенно-бледного цвета. Но, женщина перед ним была каким-то непостижимым образом все еще жива. Это было видно по глазам. Они испытывающее смотрели на Джеффриса, в то время как лицо превратилось в фарфоровую маску.
Джеффрис хотел оставить женщину там же где и нашел. Уйти и забыть. Но ему также было очевидно, что связь Анны с матерью гораздо сильнее, чем он ожидал. Анна разделила боль матери и тем самым не позволила ей умереть. Пока что. Но, кто знает, что случится, когда смерть возьмет свое. Джеффрис не стал рисковать. Он подхватил едва живое тело и вернулся в спальню.
У Анны перехватило дыхание. Голова закружилась, сознание стало покидать бедную девушку. Невообразимым усилием воли Анна не давала предательскому разуму провалиться в небытие. А Джеффрис тем временем обрабатывал раны ее матери. Анна мысленно взмолилась: «Боже, неужели ничего нельзя сделать? Несправедливо дать ей умереть!»
Джеффрис отошел от тела и сокрушенно покачал головой. Затем обратился к Анне, словно она до этого общалась с ним к нему:
– Я сделал все, что мог. Но этого недостаточно. Хоть твоя мать и сильная женщина, протянет она недолго – мы слишком поздно ее нашли. Но кое-что сделать можно. Для этого придется выйти за все возможные рамки и запреты. Колдовство в чистом виде.
«Все, что угодно!» – взмолилась Анна.
Словно напастей, свалившихся на головы Анны и Джеффриса было недостаточно, в дверь спальни тихонько постучали. Все в комнате замерли. Казалось, даже свечное пламя застыло.
– Tesoro mio, – послышалось за дверью, – тебя ищут какие-то люди.
– Прошу тебя, не сейчас! Скажи им, я скоро спущусь.
– Но они настаивают. И они такие страшные – все в черном.
Дверь спальни отворилась, и на пороге замерла прилипчивая спутница Джеффриса. Ее лицо вытянулось от удивления. Перед ней предстала картина более чем странная. На кровати было две полуголые женщина. Та, что постарше вообще не подавала признаков жизни, молодая стыдливо прикрывала грудь. Она переводила взгляд с Джеффриса на женщину на кровати, потом на нежданную посетительницу, потом на странный золотой предмет на столе, потом снова на Джеффриса и дальше по кругу. Джеффрис стоял в центре комнаты и не моргая смотрел на свою недавнюю спутницу. И самое неожиданное было вовсе не наличие двух женщин в спальне лорда-распорядителя, а то, что все трое были перемазаны кровью с ног до головы. Джеффрису пришло в голову, что самое время сказать: «Это не то, что ты думаешь!» Но, он передумал – он бы все равно ничего не смог бы ей объяснить. С лестницы послышались шаги ног, обутых в тяжелые сапоги, а не бальные туфли. Джеффрис обернулся к Анне.
– Другого шанса не будет. Решай!
– Да! Господи, пожалуйста! – выпалила Анна.
