Я вся сплошная неправильность в их объятиях.

— Sie ist perfekt, oder?

— Она идеальна, правда?

Сэм шепчет, а у меня сердце заходится от его слов. Насколько лживы они, насколько прекрасны. Бьют по мозгу сильнее рваного толчка, с которым Алекс оказывается во мне. Вводит сразу два пальца, напополам с болью. Раздвигает, растягивая меня. Толкается резче и глубже, хаотично. А я только могу дрожать, хватаясь за плечи Сэма.

— Вот так, — подначивает мужчина, будто и без его жаркого шёпота на ухо не плавлюсь от движений Алекса. — Не сдерживай стонов, принцесса.

Я разве сдерживаю? Хнычу, двигая бёдрами навстречу, чтобы сильнее и быстрее. Кусаю губы, не в силах терпеть это наваждение, которое скручивает мышцы. Выбивает воздух, мысли, желание. Остаётся только самое главное — его движения во мне.

Я одновременно заполнена и невозможно пуста. Всё горит, когда Алекс проталкивает третий палец, а Сэм кусает мочку уха. Пускает предательские мурашки и дрожь наперегонки. Мне хочется, чтобы они перестали медлить, сделали то, что предлагали совсем недавно. Взяли меня, вошли на полную длину, чтобы хоть немного унять жжение.

— Фак, неудобно, — рычит мужчина, рывком стягивая с меня штаны. Тот демон похоти, что живёт во мне, только помогает ему. Приподнимает бёдра, чтобы было легче. Шире заставляет расставить ноги под жадным взглядом мужчин. — Так лучше. Лучше же, красотка?

Лучше, острее. Когда они видят меня оголённой. С опущенными штанами, без майки и оставшейся защиты. Я полностью обнажена перед ними, раскрыта. Беззащитна, но не тянусь за одеждой. Не могу прикрыться и сказать им прекратить. Не тогда, когда так хорошо в их руках.

На грани, вот-вот шагну за неё. Так сладко и хорошо. Телу больно, спина выгибается и грудь ноет от прикосновений. Но в мыслях так хорошо, легко, и это новой волной уносит меня.

— Медленнее, Ал, — Сэм не даёт мне получить оргазм, насладиться своим падением сполна. Оттягивает момент, заставляя меня саму тянутся за нужной лаской. — Не всё сразу, принцесса. Сначала ты должна попросить.

Верчу головой, сдерживая всхлипы вперемешку со стонами. Не могу этого произнести, выдавить из себя подобную просьбу. Мне больно от невозможности кончить, от того, что оргазм застыл на пороге. Всего в нескольких толчках от того, чтобы меня унесло.

— Давай, красотка. Всего лишь попроси.

Они действую оба, синхронно. Не перехватывают власть над моим телом, не борются, кто первым утянет меня в жаркий поцелуй, от которого в лёгких становится оглушительно пусто. Сэм и Алекс будто делят меня между собой, по очереди пробуют и касаются меж разведённых ног. Их пальцы соприкасаются на клиторе, от чего меня бьёт очередным спазмом.

Они явно делают это не в первый раз. Умело, уверенно. Каждое движение моя личная пуля в висок. Толкающая и толкающая к грани, дёргающая обратно, не давая телу желанного.

О Боги!

Они делают это не впервые!

— Стой, остановись, — единственное, что могу попросить. Но никто из них не слышит, только усиливает напор. — Хватит. Стоп.

У меня получатся выскользнуть из крепких объятий Сэма. Только благодаря тому, что он не ожидал такого напора. Я вмиг оказываюсь на полу, отшатываясь подальше. Загнанно дышу, чувствуя, как желание всё ещё клубится во мне, сворачивается.

Выставляю перед собой руку, когда Алекс поднимается вслед за мной. Это не остановит двух крепких мужчин, если они решат зайти дальше. Но мне хочется верить, что они не такие. Подхватываю майку с пола, в жалких попытках прикрыться.

— Юн, что такое? — вкрадчивый тон Сэма делает только хуже. — Слишком интенсивно для тебя?

— Просто слишком.

Я дрожу, но теперь не от страсти. Мне страшно от своей реакции, своих желаний. Того, как я легко поддалась на их ласку и как внизу сладко тянет от мыслей, что мы могли бы продолжить.

Но я не могу. Не хочу вот так. Стать распутной девочкой на одну ночь, которая завтра спокойно вернётся к прежней жизни. Я с подросткового возраста боролась с этим, чтобы не стать одной из тех, о которых шептались бабушки на лавках. Девкой, которая спокойно прыгала с одной постели в другую, меняя мужчин быстрее, чем их имена стирались из памяти. Если вообще они запоминали те имена.

Я знаю, что такое поддаваться похоти. Когда гормоны берут вверх и демон вырывается наружу. Когда нет никаких ограничителей, только одно бьющее желание. И сейчас это происходило снова, вырываелось из меня, портило. Окончательно делало той, кем я так боялась стать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конченной нимфоманкой, которая не может контролировать себя. Свои грязные желания. Порывы, которые другие люди могли усмирить. А у меня не получалось под пристальным вниманием мужчин. Всё, чего искренне хотелось, это вернутся на этот злополучный диван и принять все предложения, что они могут мне дать.

— Принцесса.

— Я не принцесса, Алекс. Хватит меня так называть, — взрываюсь. Пытаюсь выпустить тот клубок непонятных чувств единственным способом, которым умела пользоваться. Злостью и побегом. — И это всё тоже нужно перестать. Хватит. Это всё неправильно. Хватит так себя вести.

— Как? — Алекс кажется злым. Поджимает губы и отступает на шаг, сжимая кулаки. — Ласкать тебя, когда ты сама подаешься на встречу? Когда стонешь…

— Замолчи.

— Нет, — широкая ухмылка появляется на лице. Не та зазывающая улыбка, к которой я уже привыкла. Не безграничное веселье и поддразнивание. А заставшая ухмылка, от которой внутри всё тоже замирает. — Точно, нужно прекратить отвечать тебе, когда ты приглашающе раздвигаешь ноги?

Каждое слово бьёт внутри. Больнее, чем это получалось у Архипова. Тот тоже умел выбрать режущие фразы, от которых только больше ненавидела себя. Но Алекс переплюнул его, на голову выше взобрался. Он никто мне, едва знакомый мужчина, пустивший переждать метель. Только его упрёки значат намного больше. Выбивают меня из колеи, уничтожат просто своим холодом и злостью.

И мне плохо от того, что Алекс прав. Я сама тянулась, сам выгибалась навстречу умелым губам. Сама, всё сама делала, сама просила. Сама во всём виновата.

— О, точно…

— Алекс, хватит! — Сэм сжимает плечо мужчины, встряхивает. — Заткнись пока не наговорил лишнего. Alex, sei nicht albern. Hör auf zu schieben. Du wirst jetzt etwas Dummes sagen und wirst das Yunnu beleidigen.