— Мне так нравится оказываться рядом со своими братьями и сестрами, м-да. — Рэд все же достала вяленую полоску и начала жевать. — Фтолько интефефнофо уфнаю.

— А?

— Ща… — Рэд запила сухое, как подметка, мясо. — Говорю, где еще услышишь такие дивные по текущим времени с ситуацией выражение, как этимология… Не говоря о географическом кретинизме. Вы, смотрю, вовсю стремитесь не потерять культуру и накопленный за века багаж знаний.

В чем-то Рэд была права. Порой Мэдмаксу приходилось сильно сдерживаться от применения выражений с определениями, получаемыми от Доцента с Белым целыми пачками. Причем цеплялись они намертво и вполне мешали общаться с обычными заказчиками. Тем, в целом, весьма сложно было произнести понятие «мутация», не говоря о «дезоксирибонуклеиновой кислоте».

Ёж, к примеру, вообще имел привычку издеваться над одной любимой проституткой, пытая ее лихо закрученными географическими понятиями вроде Гваделупы и Баб-эль-Мандебского пролива. Что поделать, когда стараешься сохранить остатки нормальной человеческой жизни, чего только не цепляется.

— А второй-то момент какой, а? — лениво протянула Рэд, прищурившись наблюдая за солнцем. — Торчать нам тут еще с час, потом жара на спад пойдет, а разговор вдруг клеится, братец, не находишь? Так чего там со вторым моментом.

— Никаких лесных мужиков-комполенов, равно как баб-комполених, не существует. Все заблуждения по поводу снежных людей, существовавшие даже в середине прошлого века, была развеяны чуть позже.

— Ну да, — Рэд кивнула, соглашаясь. — Но есть, Макс, одно крохотное, вот такусенькое, «но».

— И в чем оно заключается?

Рэд вдруг села, став очень серьезной:

— В пяти убитых бортниках у Буздяка. Два мужика-лесовика, полжизни проведшие среди дубрав с рощами и трое учеников-сродственников, найденные охотниками. Найденные разорванными на куски, не объеденными и не тронутыми никаким другим зверьем.

— Некросфера. — Мэдмакс садиться и открывать глаза не стал. — Солдаты Полуночи могли бы порезвиться, но если там оказались мальчишки — забрали бы с собой. Они всегда забирают молодежь, все пытаются создать себе потомство. А если рядом бы нашелся Прорыв, то никто бы ничего не донес, потому как там все бы сдохли. Раз так — некросфера и мертвяк.

— Ху. к! — сплюнула Рэд. — Эту новость переслал Аза, Азамат, я его знаю.

— Так… — вот тут Мэдмакс сел и уставился на нее. — То есть все правда, и где-то у Буздяка охотники отыскали место бойни, где топтались пара-тройка ублюдков с пятьдесят шестым размером ноги, волосатые и высокие, о чем все же свидетельствует рыже-пегая шерсть найденная на высоте в две метра? И ты доверяешь парню, приславшему новость, из-за которой сложился заказ и сейчас точно говоришь о том, что они там не перепились мухоморовки?

— Зуб даю, — сказала Рэд, — и это сильно хреново.

— Потому как мы туда не попадем и ты боишься, что помрет кто-то еще?

— Да.

— Ты знаешь ответ.

— Знаю. — Рэд вдруг отвернулась, явно злясь. — Наш путь важнее всего.

— Наш путь важнее всего, — отозвался Мэдмакс, — он ведет к возрождению.

Они встретились там, где и было задумано — посреди давно брошенного поселка, умершего еще перед Полуночью. Мэдмакс и Рэд вышли прямо на вкусный запах мяса, жарившегося на угольях и уткнулись в старшего отряда, довольно грызущего ребрышко.

— А, — Белый, ткнул в их сторону едой. — Вот и наши опоздавшие. Наряд вне очереди обоим, как вернемся. По кухне, и не надо мне тут делать рожи, Рэд.

Спорить с ним не имело никакого смысла, старший и есть старший, наряд, так наряд.

— Нормально добрались? — Кошка, дремавшая подальше от костра, выглянула из аккуратно заштопанного спальника.

— Вполне. — Мэдмакс снял сумки, расседлал кибера и расстелил попону. — Рассуждали о комполенах и их фактическом присутствии на территории Альянса.

— Сошлись? — Белый заинтересованно рассматривал обоих вновь прибывших.

— Не особо.

Рэд, приглядевшаяся к угощению, уважительно кивнула:

— Кабанчик попался?

— Эт Голь, — Кошка зевнула и кивнула куда-то в темноту, накатывающую все гуще. — Не дал животине скончаться от грусти с тоской в одиночестве, переломал тому хребет, метнув кувалду.

— Голем сильный, — Рэд поцокала языком. — Все знают.

— Самый сильный, — согласился Мэдмакс, — от Сороки и до самого Камня. Или даже до льдов на севере.

Темнота, кружившая вокруг отряда, сгустилась и родила Голема, показавшегося на свет, довольно ухнувшего и снова скрывшегося. Громила очень любил признание своей силы и, из-за возраста, хотел, чтобы его хвалили.

Голему шел где-то, плюс-минус, четырнадцатый год, умственное развитие у него было странным, зато физическое перло неимоверно быстро и круто. Белый отыскал громадину в те времена, когда у него была целая рука. Отыскал, охотясь на стаю странных волков, чересчур умных для зверей. Волки оказались стаей хорошо выдрессированных метисов, убивших собственного хозяина, у Белого с собой оказался полный патронташ жакана и зверье померло. Вот только в самой чаще леса, на границе степи и огромного бора в бывшей Самарской губернии, Белый чуть не погиб из-за Голема, испугавшегося стрельбы. Но «чуть» не считается.

Голему тогда шел, согласно расчетов Доцента, одиннадцатый год, хотя выглядел, особенно в сумерках, он лет на двадцать. Пока не выбирался на свет. Великан с лицом не совсем полноценного ребенка вернулся с Белым в Сороку, прижился и сейчас отряд без него нормально не функционировал.

Плохо говорит? Случается. Читает еле-еле? Хорошо, что вообще читает. Любит сладкое и похвалы? А кто их не ценит, так-то. Выживал в лесу, действительно выживал, если читать по шрамам по всему, включая от медвежьих когтей, выживал и выжил. В лесу, степи и даже в руинах городов Голем переставал чувствовать себя неуклюжим слоном в посудной лавке, становясь самим собой — огромным и опасным хищником. И хорошо, что стайным, и еще лучше, что своей стаей считал Братство.

Как же его не похвалить?

— Сложно спорить с официальными выводами официальной науки до Полуночи, — заявил Доцент, попивая чаёк. — Реликтовые гоминиды, равно как персонажи мифов вогулов с остяками, никогда не находились. Но вот рассказы о встречах с ними распространены от южной части Камня и до Северного океана. Вот.

— В рот компот, — сказал Белый, — сам говоришь — никто и никогда их не видел.

— Что никак не доказывает их отсутствие.

— Да ну? — удивился Белый. — Вот сейчас, дружище, мне совершенно не по себе. Ты и говоришь такое?

— Я и говорю, да. — Доцент поправил походную маску с комплектами разных линз. — Я недавно ковырялся в останках твари, принесенной лично Мэдмаксом из степи. Тварь, имеющей полное отношение к некросфере и, одновременно, как-то связанной с Прорывами. Что мне после такого думать в случае с самым обычным снежным человеком? Что он миф, а вот непонятная фиговина, загрызшая целую семью и половину деревни — реальность? Не кажется тебе такое отношение несколько странным?