моя, — тихо сказал он. — Держать тебя в цепях приятнее, чем сладко есть и много отдыхать. Обожаю это чувство.

Девушка хмыкнула.

— Жаль, что это только игра, — добавил он.

Он приподнялся и расстегнул кандалы, поднес запястья к губам, растирая их и лаская нежными поцелуями.

— Моя прекрасная Беатрис, — промурчал он.

Девушка молчала.

— Ответь мне лаской, — он вдруг резко повернул ее к себе за подбородок. — Прошу, ответь мне лаской. Пожалуйста.

Беатрис посмотрела в его глаза и повиновалась той любви, что плескалась в них:

— Мой дорогой, — прошептала она, разнеженная его действиями. — Эритар…

Она не могла подобрать ласковое слово — «душа моя», «мое сердце» — все эти выражения говорили о любви. Разве это чувство горело в ней? Солгать? Но поверит ли?

— Эритар, ты — моя страсть. Мое желание, — эти слова вырвались сами.

Он помолчал, лаская ее прекрасное лицо.

— Я люблю тебя, Беатрис, — сказал он, будто бы не к ней обращаясь, до такой степени застыл его взгляд. Эритар думал, сможет ли когда-нибудь услышать такие слова от нее, с учетом того, что делал сейчас и до какой степени не мог остановиться.

Замок Темной

Проснуться на цепи было омерзительно. Ртиа еле держала себя в руках под внимательным взглядом Кематоры.

— Ты опять какая-то напряженная, Рамиса, — вздохнула сокамерница. — Такое чувство, что я тебя совсем не знаю.

— Все в порядке, просто не могу сбросить сон, — Ртиа поспешила успокоить ее.

Местный распорядок так и остался загадкой, поэтому на душе было тревожно. Что будет сейчас, с чего обычно начинается день?

Кематора сходила в душ, привела волосы в порядок и надела тунику. Ртиа просто повторяла за ней. Пришел незнакомый стражник, снял замки с цепей и надел ножные кандалы.

— Сегодня ты у нас, Кематора, — шепнул он девушке, поднимаясь ладонью по ноге все выше.

— Буду рада тебе, как всегда, — так же тихо ответила она.

— Все в руках Темной, постарайся не показать своих чувств. В прошлый раз, когда мы уединились, она это заметила и меня тянуло к другим рабыням. Я делал ужасные вещи. Был зверем. Прости меня, прошу.

— От наших разговоров только хуже, — Кематора коснулась его щеки ладонью. — Даже думать в этих стенах опасно. Ты — не зверь, и помни об этом. Скоро надо будет вернуться в нормальный мир и жить без воспоминаний и вины. Все кончится, и кончится власть Темной над нами.

Мужчина справился с кандалами и уткнулся головой в живот девушки, обнимая ее.

Ртиа вышла из-за ширмы и от ее появления объятие рассыпалось.

— Иди сюда, Ртиа, — велел он, подготавливая цепи. — Что ноги не обмотала? За целый день собьешь до крови.

Ртиа хлопнула себя по лбу и заплетающимися ногами рванула обратно к своей койке. При мысли, что ее закуют в цепи, начало трясти. Это был ад, просто ад. Если Темная может вернуть ее обратно, то надо готовиться исполнить для нее все. В этом месте не может быть жизни.

Когда металл кандалов коснулся ног, девушка еле заставила себя не шевелиться. Так плохо ей еще ни разу в жизни не было. Гадкое чувство унижения, ограничения свободы. Для каждого в замке она — вещь. Просто вещь без права на возражения, чувства, собственное мнение. Все в ней восставало против такого.

В предыдущей жизни она была всегда на второстепенных ролях, никогда не выделялась из толпы, одна из тех, кого едва знают в лицо. Но ее никто не унижал и не обижал. Все отношения были равными.

Сейчас на ней была та же туника, что и накануне. Пока стражник заковывал ее ноги, он был очень близко, отсутствие белья делало ее слишком доступной. Полуголая, дрожащая, напуганная — вот какой она стала. Уважение к себе упало до критических значений. Следы порки были хорошо видны из-под подобия юбки. Все знают, что ее наказали, все знают, что она голая под этими кусками ткани. Неужели теперь она не человек вовсе?

Слезы подошли близко к глазам. Кематора взглянула на нее коротко и с раздражением. Ртиа ответила ей обжигающим взглядом. Возмущение рвалось наружу, но страх подавлял его. Страх стал ее хозяином.

— Котани, — сказала Кематора, не в силах скрыть ласку в своем голосе, — Рамиса не в себе. Прикажи, чтобы ей дали что-то успокаивающее. Боюсь, что ей не протянуть до конца срока.

Ртиа вздрогнула. Если ее вернут туда, где она была до замка, то поручение Темной никак не выполнить, скорее всего ведьма убьет ее. Надо было держаться.

Они пошли в столовую, Кематора села завтракать с другими рабынями, а Ртиа пошла прислуживать Дариморе.

По дороге ее схватил за локоть стражник и затащил в одну из мелких комнатушек. Девушка от ужаса еле смогла удержать поднос. Мужчина помог, поставил его на стол. Ртиа тряслась, думая о том, что он сейчас сделает. Не было сил даже взглянуть в его лицо.

— Успокойся, дура, — резко рявкнул он. — Мне некогда тебя уговаривать, а времени мало. Вечером после того, как отнесешь ужин, придешь в эту же комнату. Запомни дорогу. Здесь будет лежать другая одежда, ключи от ночной цепи. Вас с Кематорой сегодня будет приковывать Котани, он не удержится и заберет девчонку на пару часов. За это время ты оставишь на кровати свернутое одеяло и парик, сама откроешь замок цепи и выйдешь. Тюрьму покинешь через кухню. Стражники тебе не встретятся, просто поверь на слово. Пересечешь двор вот так, — он обозначил на столе выход и направление движения.

— Неужели территория не охраняется? — удивилась Ртиа.

— Охраняется, но сегодня ночью будет тихо. Ты дойдешь до забора и там буду я. Без меня к забору даже не прикасайся — убьет магией. Все ясно?

— Да, — прошептала девушка.

— Если побег сорвется по твоей вине, наказание будет жестоким. Второго шанса не будет. Или ты бежишь, или с завтрашнего дня, жизнь в замке станет для тебя кошмаром. Даримора обратит на тебя свой гнев и ярость, а это значит…

Мужчина вдруг замолчал, пытаясь не сказать лишнего. Ртиа заинтересовалась, но он лишь сунул ей поднос в руки и толкнул к двери.

— Каждый в замке — зверь. Если не хочешь быть растерзанной в клочья — беги!

Одиночка

Кематора нервничала. Она приняла душ, разделась и сидела обнаженной на своей койке. Ртиа не знала, как с ней заговорить, справедливо опасаясь, что каждое слово может выдать ее с головой.

— Почему как мышь тихая? — вдруг взвилась соседка по комнате. — Я с ума с тобой сойду! Была