До самой темноты мы быстро двигались на юго-восток, подошли к возвышенности — либо высокому холму, либо небольшой горе, у ее подножия деревья росли очень густо. Каса Мария снова достал свой свисток. Звук его, вначале тихий и жалобный, постепенно усиливался, и, в конце концов, стал похож на крик испуганной птицы. Из кустов ему моментально ответили, а потом, когда мы поскакали вперед, мы увидели, что это наши друзья-индейцы — друзья, словно члены банды Родрика Ду, выскакивают из-за кустов и приветствуют нас.

Мы тотчас легли спать, а утром, чуть свет, сразу же отправились в деревню и шли туда без единой остановки, а там я увидел, что около полудюжины кэддо получили ранения — некоторые из них очень тяжелые. Я задержался здесь, чтобы позволить моей лошади немного отдохнуть, а потом, чтобы доставить рапорт вождя полковника, я уехал в Радзимински.

На следующее утро я вернулся обратно и вручил Пласидо депешу от полковника. Деревню тонкава всю трясло от волнения. На их территорию, чтобы похитить их лошадей, вторглась группа диких индейцев, но, будучи вовремя обнаруженными, злоумышленники, не успев воплотить свой замысел, были вынуждены бежать.

За ними немедленно отправили людей, и я, тоже желая повеселиться, вскочил на свежую лошадь и сразу пустил ее в галоп. Беглецов мы настигли в 15-ти милях отсюда. В их отряде было 11–13 команчей и два кайовы — всех их убили и скальпировали. Тела убитых забрали тонкава, а потом они съели их. Для тех, кто не знает обычаев этого и других племен Юго-Запада, это может показаться странным но, несмотря на свою шокирующую суть, обычай пожирать тела своих убитых в битве врагов, процветает среди них почти повсеместно.

Увидев убитых и скальпированных команчей, я надеялся, что, по крайней мере, на этом дело закончится, а когда победители понесли их, я ни о чем не догадывался, потому что до сих пор я не знал, что я находился среди людоедов, но уже после возвращения в деревню, мне не пришлось быть особо проницательным, чтобы понять, что будет дальше. Ямы для жарки тел убитых, женщины начали копать сразу же по их доставке. Сперва тела выпотрошили и разрезали, их куски нанизали на колья и зажарили над огнем, после чего их поделили на всех — каждый член племени, даже дети, получил свою долю.

Я, конечно, попытался избежать сего отвратительного зрелища, но индейцы заметили это и настояли на моем присутствии. Во время приготовления исполнялся великий военный танец, в котором были должным образом отображены все величайшие достижения племени — с самого начала, с тех времен, когда маленького прародителя тонкава воспитывала волчица, вплоть до последней победы. Торжественность церемонии усиливалась чем-то вроде песни, исполнявшейся под монотонное бум! бум! бум! маленького, обтянутого оленьей кожей барабана. Затем установили шест со скальпами, и начался большой, посвященный скальпам танец. Его начали только те воины, которые завоевали эти трофеи, но потом к ним присоединились старики, и со временем вокруг шеста, приплясывая, кружилась огромная толпа, все племя, кроме женщин, танцевало вокруг увешанного скальпами шеста.

Часть несъеденной плоти, была роздана по разным хижинам и положена на хранение, чтобы в будущем, в качестве особого деликатеса, стать угощением для гостей хозяев этих хижин. Я сидел под сенью мескитового дерева, когда ко мне подошли трое или четверо почтенных старцев племени, несущих два больших куска мяса, которые, похоже, были вырезаны из бедра, и предложили мне угоститься ими. Мясо было цвета ржавчины и невероятно пахло кладбищем — от всего этого я мне стало нестерпимо тошно. Я вежливо, но твердо отказался от предложенного деликатеса, но их военный вождь Токасан и несколько других участвовавших в преследовании воинов, подошли ко мне и очень серьезно сказали: «Съешьте это, Ках-хах-ут[12] (так они назвали меня) — это сделает вас сильным и храбрым — очень храбрым».

Понимая, что нужно что-то делать, я сказал им, что хочу пойти в дом рядом с представительством и взять там хлеб и молоко, чтобы вместе с ними съесть это. Оказавшись вне поля их зрения, я быстро закопал мясо, а потом вернулся к танцующим, которые с каждой секундой становились все яростнее и яростнее. Неведомо как, но им удалось где-то раздобыть виски, и они — вопящие, визжащие и безумно жестикулирующие — были более похожи на демонов, чем на обычных людей.

Я оставил их в самом разгаре их празднества и ушел спать, а утром все жители поселения были полностью истощены, вялы и безжизненны. Тем не менее, к вечеру они протрезвели и на следующее утро были готовы присоединиться к нам в грандиозной охоте на диких лошадей.

Это довольно своеобразная охота — и только таким способом она заканчивается невероятно успешно. Охотники — 200 или 300 человек, а может и больше, строятся походной колонной, словно для боя — с авангардом и многочисленными фланкерами — последние занимаются поиском лошадей. Как только стадо обнаружено, колонна, уведомленная об этом условным сигналом, мгновенно останавливается и ждет приказов вождя, который, взяв с собой еще четырех или пятерых лучших воинов племени, отправляется в указанном направлении на разведку. После ее завершения, они определяют, куда дует ветер, и, учитывая это, направляют всю колонну к стаду, из предосторожности держась от нее на довольно приличном расстоянии.

С промежутками в милю или около того выставляются небольшие отряды — по 25–30 человек в каждом — так, чтобы стадо оказалось полностью окружено. Обходя стадо, они учитывают и рельеф местности, и движения стада. После того, как круг замыкается, подается сигнал, и кольцо сжимается — насколько возможно плотно, но так, чтобы не потревожить жертву. Как только дикие лошади замечают охотников, начинается погоня. В тщетной попытке уйти от врага, лошади думают, что он надвигается на них только с одной стороны, но как только они приближаются к границе круга, несколько охотников встают и дают им, таким образом, заметить себя, после чего испуганное стадо поворачивает обратно. Вот так, в течение нескольких часов они и мечутся внутри своей западни, и так устают, что их легко взять, ведь кольцо вокруг них постоянно сужается. Иногда, некоторые испуганные лошади находят возможность выйти за пределы кольца, но так случается очень редко. Ведь даже в таком случае никому из них спастись не удается, поскольку, их отлавливают с помощью лассо.

Наша охота закончилась успешно. Мы окружили стадо и гоняли лошадей до тех пор, пока силы их не иссякли, а затем мы всех их взяли. Поймав с помощью лассо одну из них, ее стреножили и снова отпускали — стадо паниковало еще больше. После сбора лучших лошадей их отвели домой и передали женщинам и мальчикам, в чьи обязанности входило приучить их к седлу, то есть, сделать из них боевых лошадей для воинов.

Разведывательный рейд. — Белая пленница

Вновь принявший командование полковник Джонстон совершил еще один поход против кикапу. Преодолев около двухсот миль и измотав большое количество лошадей, нам удалось изгнать их, и хотя в битву с ними мы не вступали, нам на некоторое время удалось защитить от налетов и грабежей этот участок приграничья. Единственными, кто погиб во время этой экспедиции, были двое белых, живших в небольшой лачуге у Биг-Уашиты. Несомненно, они приняли нас за индейцев и бежали, а мы, по ошибке, атаковали и убили их обоих. Узнав, кем были эти несчастные, весь полк опечалился, но поправить уже ничего было нельзя, и нам оставалось только достойно похоронить погибших. Похоже, эти бедняги были трапперами или охотниками, не имевшими никакого отношения к грабителям — индейцам. Судя по всему, в этих местах они поселились совсем недавно.