— Где было твое уважение, когда ты жалась к этому сопляку? — прорычал я, склоняясь к ней.

Наши лица были близко-близко. Я нависал, заставляя ее прогнуться, сжимал плечи, наверно, так сильно, что останутся следы. Безумие чертово.

— Я же не… Он просто…

— Молчи! — рявкнул я, впечатавшись в ее губы, терзая их, кусая, сильно посасывая.

Марго постанывала, но не отталкивала меня. Я не мог понять, терпит она или наслаждается моим безумием, но оторвался от ее рта, потому что сам себя начал бояться. Не так, нет. Нужен другой выход гневу.

Он нашелся моментально.

Развернув Марго, я наклонил ее над столом, заставляя распластаться, и задрал юбку. Ладонь взлетела в воздух и припечаталась к ее голой попке со сладким звоном.

Маргарита вскрикнула.

— Тихо! — приказал я. — Думаешь, мне нужны проблемы? Как будто мало твоего ухажера. Какого дьявола, Марго?

Я снова шлепнул ее, и в этот раз она прикусила костяшки пальцев.

— Что ты делаешь? Почему позволяешь ему? У меня на глазах!

Удар, еще удар. Я контролировал силу, что не скажешь о собственном возбуждении. Уверен, Марго было не так больно, как мне из-за упирающегося в ширинку члена. Она поерзала, и я заметил попытку потереть бедра друг о друга. Отодвинув ее стринги, я погрузил пальцы внутрь. Черт! Она вся мокрая. Сладкий стон подтвердил мои догадки.

— Пожалуйста, — всхлипнула она. — Матвей, пожалуйста.

— Что «Пожалуйста», Маргарита? Простить тебя?

Я шлепнул ее еще три раза по одному и тому же месту. Она застонала, но ответила.

— Да. Да, прости меня, пожалуйста. Я… Я растерялась. Он…. Мне… Ох, боже мой, прости.

Последние восклицания были откликом на мои пальцы, которые снова трогали ее между ног.

— Еще, пожалуйста, погладь меня, — взмолилась она.

— Серьезно? — я убрал руку. — Ни черта подобного, девочка.

Я стащил Маргариту со стола, надавил ей на плечи. Она не сопротивлялась, наоборот, сразу потянулась к моим брюкам. Какая понятливая.

— А еще ты лекцию опять не конспектировала, — выдохнул я.

— Буду стараться, Матвей Александрович, — проговорила она. — Вы же знаете, я всегда стараюсь.

Я не сдержал стона и сразу положил ладонь ей на затылок.

— В этот раз быстро и жестко, Марго. Дыши.

Едва ее губы заскользили по члену, обволакивая влажным теплом, я сжал в кулаке ее волосы и толкнулся вперёд. Марго глубоко вдохнула носом и… не подавилась. Я сразу отстранился и снова толкнулся вперед. Она опять приняла меня и даже застонала, добавляя вибрацией удовольствия. Я отпустил тормоза и стал трахать ее рот, как и обещал: жестко и быстро, не щадя ни ее, ни себя.

Марго идеально принимала меня, а еще смотрела снизу вверх, сводя меня с ума этим невинным и одновременно порочным взглядом. Все кончилось чертовски быстро.

Она проглотила сама, без напоминаний, идеально приняв все, что я ей дал. Не сдержавшись, я поднял ее на ноги и снова смял мягкие губы требовательным диким поцелуем. Пожар гнева затухал, и я ласкал ее рот все мягче и осторожнее. Ярость уступила место нежности. Неистовство сменилось лаской.

— Безумный демон, — прошептала мне в губы Маргарита.

Его беспочвенная ревность невероятно возбуждала. А может, всему виной целые сутки, которые мы провели вдали друг от друга.

Мне мало было чата, мало было одного-единственного телефонного разговора. Я так соскучилась по Матвею, что на лекции не могла отвести от него глаз, а его голос возбуждал во мне совсем не тягу к знаниям.

Чертов Марат пристал ко мне еще на прошлой паре. А чего такая счастливая, а чего глаза горят? А как прошли выходные? А когда еще сходим в клуб, только чтобы без Мефистофеля?

Даже Юлька и та меньше выпытывала у меня о том, как я добралась до дома и куда исчезла из клуба так стремительно. Азаров же знал, видел лично, как Мефистофель усадил меня к себе и увез. И все равно зачем-то задавал вопросы с этой кривой ухмылочкой, вероятно, прекрасно зная, что я не смогу дать ему ответ при всех.

На паре Мефистофеля Азаров совсем сдурел. Снова сел со мной, отпихнув Юльку, а подруга почему-то решила не обращать внимания на мои глаза, как у кота в «Шреке», и ретировалась на первую парту к Полине.

А после… Мефистофель показал, каким собственником он может быть. Это было неожиданно и не так нежно, как в первый раз на кафедре. Сейчас Матвей полностью управлял мной, а уж эти его шлепки… Они, черт возьми, эхом раздавались на всю опустевшую аудиторию! Мне казалось, в этот момент их слышит весь универ.

А еще я не верила, что Матвей сделает это прямо в аудитории, но опасность, его голодная ярость и особенно шлепки на столе преподавателя все это вдохновляло на подвиги.

После он целовал меня, как сумасшедший, усадив на стол перед собой, и его руки были везде.

И только чей-то громкий окрик в коридоре за запертой дверью вернул нас с небес на землю.

— Сумасшедшая, — прошептал он, тяжело дыша. — Что же ты делаешь со мной? Поехали отсюда. У тебя ведь нет пар?

— А вы предлагаете их прогулять, профессор?

— Марго! — взмолился он, снова сгребая меня в охапку.

Беспроигрышное оружие.

— Так есть или нет?

— Нет, твоя была последней.

— Жду тебя на углу квартала через пятнадцать минут.

Ах да, я ведь не смогу сесть к нему в машину на глазах у всего универа. Кивнула, и он ушел первым, сказав, что быстро заскочит на кафедру.

А я постаралась хотя бы не бегом спускаться по лестницам. Только остановилась во дворе, чтобы быстро звякнуть маме.

— Буду работать с курсовой, мам. Очень сложная тема досталась. А ты же знаешь, как я хочу поскорее на журфак. Надо добить.

— Удивительное рвение, Маргарита, — отозвалась мама. — Вот бы ты так раньше училась, а?

Тем же голосом она говорила со мной, когда я в субботу сказала, что еще должна позаниматься с Юлькой, раз уж осталась у нее на ночь. Черт, мама это мама. Не удастся ее долго водить за нос. Она чувствует такие вещи даже на расстоянии.

Но я понятия не имею, как сказать ей: «Привет, мам. Это мой профессор. И мой парень. И мой куратор по курсовой. Три в одном, мам! А еще он очень круто целуется. А обо всем остальном тебе знать необязательно».

О да. Матвею не жить после такого.

— Привет, — снова улыбнулся он, когда я села в машину. — Есть хочешь?

— После захочу, — многозначительно ответила я.

— Ох, Марго, с такой улыбкой мы даже до дома не доедем… А впрочем, к черту! — Матвей дал по тормозам и развернулся в неположенном месте. — Поехали на пикник!