— Что?! — расхохоталась я. — Скоро стемнеет! И вообще холодно! И у нас с собой ничего нет!

— Ты не замерзнешь, обещаю, — проговорил он с улыбкой Дьявола. — А пока мы едем, расскажи мне, почему я так и не получил план твоей курсовой на почту? Кажется, кто-то обещал мне выслать его на выходных.

Я уставилась на него.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Я ведь говорил, что не дам тебе поблажек.

— Ох даже так. Ну, видите ли, Матвей Александрович, я была занята на этих выходных. У меня был первый секс, и все вышло настолько паршиво, что я потом два дня сидеть не могла…. Матвей, ты должен смотреть на дорогу! — взвизгнула я.

Он мельком глянул на шоссе, затормозил на светофоре и снова посмотрел на меня.

— Это шутка? Или тебе действительно было так больно? Так может не надо…

— У тебя что, никогда не было девственниц?

— Отвечай прямо, Марго!

— Тебе почти тридцать, Матвей! Погугли, в конце-то концов, как это бывает!

— У меня нет привычки регулярно лишать кого-то девственности, Марго! И вообще, причем здесь мой возраст? Снова?

— Просто… Тебе почти тридцать! Это офигеть, как много. Я никогда не перестану этому удивляться.

Матвей закатил глаза.

— Вообще-то, восемьдесять это офигеть, как много, а не тридцать.

— Ага-ага, успокаивай себя. Ужас! Когда мне будет тридцать, тебе будет почти пятьдесят!

— Только сорок, Марго! И ты от курсовой-то не отвлекайся! Иначе такими темпами писать ты ее тоже будешь до тридцати.

— Вот ты нудный. Окей. Глава первая! — торжественно произнесла я.

— Сначала идут вступление и тема работы, — прогудел дотошный Матвей.

Так мы и ехали. Не знаю, почему рядом с ним единственный вариант заткнуть мне рот — это поцелуи. Но, кажется, Матвея мой треп веселит. Пока что.

Мы выехали за город и помчались по пустой трассе мимо зеленеющих деревьев. Закат в этот вечер был божественным. Жаль, потом свернули и поехали по проселочной дороге, поднимая столб пыли. Вся красота природы отступила на второй план.

А потом дорогу нам перегородили ворота, Матвей вышел и громко постучал. Ему ответил лай собак, а после и какой-то заспанный человек в фуфайке. Ворота отъехали в сторону, Матвей вернулся в машину, и мы заехали на территорию.

Вывеску я не разобрала, да она и не горела.

— А они работают вообще? — удивилась я.

— Да, вон там, видишь, домики на холме светятся. Здесь всегда есть посетители. Идем, покажу тебе домик, пока нам начнут готовить мясо на углях на ужин.

Матвей припарковался, вышел первым, взял ключи у сторожа, кивнул, взял несколько пледов и пошел ко мне. Один сразу накинул мне на плечи со словами: «Не мерзни».

— Когда ты говорил, что не дашь мне мерзнуть, я имела в виду не это.

Матвей улыбнулся и повел меня по деревянному настилу, мимо закрытого на зиму бассейна, мимо деревянных террас, по петлявшей вверх по холму тропинке. Там на отшибе на вершине стоял один-единственный деревянный домик.

А перед ним был обрыв, и в низине еще светило солнце, заливая окрестности бордово-оранжевым светом. Большой четкий диск солнца висел в небе так близко, что казалось, до него можно дотронуться руками.

Я замерла там, очарованно глядя по сторонам, а Матвей обнял меня.

— Когда-то я приезжал сюда, чтобы работать, — сказал он. — Как будто тысячу лет назад это было. Это потом уже я приезжал сюда вовсе не за этим… А поначалу я снимал этот домик и писал, как заведенный, в тишине и вдали от всех. Это было только моим местом.

По коже побежали мурашки от таких откровений, так что нужно было срочно разбавить чем-то этот драматический накал. Писатель, что с него возьмешь.

— А еще здесь хорошо прятать трупы. Смотри, сколько места!

— Боже, Марго! — расхохотался Мефистофель. — Так вот кого мне стоит благодарить за идею с академкой в жанре постапокалипсис. Тебя с твоим юмором!

— Всегда, пожалуйста. Все-таки дашь почитать?

— Нет. Выйдет на бумаге — прочтешь.

— А ты самоуверенный, Матвей.

Он вдруг развернул меня лицом к себе, спиной к пейзажу и сказал:

— Как оказалось, нет, если дело касается тебя. Прости за ревность сегодня. Это было так…

— Круто, — выдохнула я раньше, и опять повергла его в шок.

— Круто? — переспросил он, потом улыбнулся, когда я кивнула, и прижал к себе. — С ума меня сводишь, Маргарит. Не понимаю, как тебе это удается. Пойдем я тебе домик покажу. Кажется, я плохо справляюсь с обещаниями согреть тебя.

Домик я рассмотрела плохо. Было не до того, да и что смотреть на этот сруб? У меня было кое-что лучше. Едва дверь за мной закрылась, как я набросилась на Матвея, а он сделал шаг ко мне. Там была кровать, это я заметила точно, и это было главным.

Он медленно раздел меня, осыпая тело поцелуями, и после разделся сам. Его поцелуи пьянили, как вино. Потом он сел, потянувшись к вещам, и достал презервативы.

— Влажная… Какая же ты влажная, — прошептал он, усадив меня сверху и лаская пальцами. — Точно все в порядке?

Я кивнула и с тихим стоном опустилась на него полностью.

— Держись за меня, Марго, — прошептал он, подхватывая меня под бедра и насаживая сильнее.

Из его уст вырвался гортанный хриплый стон. А потом он стал двигаться.

О боже, да…

А потом еще и шашлыки будут.

Да это же прямо идеальное свидание!

Мы были словно в коконе, в абсолютной изоляции, идеально счастливые. Все это время я писал книгу, как сумасшедший. Давно не испытывал такого кайфа, когда каждую свободную минуту хочется писать, писать и писать. Нестерпимо накрывало вдохновением после секса с Марго. Словно третий глаз открывался. Наверно, я больной извращенец. Ну и плевать.

Мне нравилось так жить и проводить с ней все свободное время. Не только в постели. Просто быть рядом, наблюдать, как она морщит нос и грызет ручку, делая пометки, собирая выдержки из монографий по теме курсовой.

Я советовался с ней по части нюансов в поведении своей юной героини. В ответ Марго пыталась заставить меня надиктовывать ей текст курсовой работы, но я не повелся. Отделался пространными тезисами, которые она сама вполне могла расширить и оформить вперемешку с собственными мыслями и изученным материалом.

— Это чертовски несправедливо, — возмущалась она, когда я резко замолкал после очередной наводки. — Ты пишешь с меня свою академическую девицу, а я должна сама, все сама!

— С чего ты взяла, что я пишу с тебя? — парировал я, ухмыляясь. — Ты такая эгоцентричная, Марго. Мир вокруг тебя не вертится.