свет в комнате на втором этаже. Там был человек.

Таисия Ивановна с опаской покосилась на высокий забор.

— Может быть, показалось? В такую бурю, что была прошлой ночью, привидится что угодно. — Дойдя до своей калитки, спросила: — В гости зайдешь? Савелий Васильевич будет рад. — Она склонилась к Тишотке: — И ты заходи, угощу тебя мосолыгой.

— Мосолыга — это такая кость? — на всякий случай поинтересовалась Дайнека.

— Вкусная, мозговая, — подтвердила старушка, и Тишотка первым юркнул в калитку.

За пару лет, что Дайнека здесь не была, ничего в доме не изменилось. На полу дешевые коврики, мебель в стиле восьмидесятых. Чистые занавески, и на окошках — цветы.

— Савелий, посмотри, кто к нам пожаловал!

К ним вышел худой старик в клетчатой рубашке и синих тренировочных брюках.

— Людмила! Давненько тебя не видел… — Он обнял ее и усадил за кухонный стол. — Тася, неси-ка нам чай! — Глядя, как жена собирает на стол, спросил: — Рассказывал я тебе, как ее полюбил?

— Нет, — Дайнека улыбнулась, потому что слышала эту историю много раз.

— Мы жили на Пресне, в одном дворе. Вот за что ее уважал: отчаянная она была. Очень смелая. Бывало, отберет у меня деньги на завтрак: «Хватит тебе булок…» И высыплет мелочь в свою сумку. А сумка у нее была картонная, вроде папки для нот, на веревках…

Таисия Ивановна обернулась и, продолжая что-то помешивать, улыбнулась.

— Оставь девчонку в покое. Не надоело тебе одно и то же…

— Нет, подожди, — Старик выставил перед собою ладонь, будто обороняясь. — Заберет деньги, высыплет в сумку. И так каждый день. Потом достанет, что вдвоем накопили, и купит на все колбасы. Пойдем с ней к забору, что сад у самой Москвы-реки ограждал, перелезет она первой через него, потом меня позовет. Вижу — собака огромная, сторожевая, вроде кавказца, колбасу нашу лопает. На Тасю посмотрит, хвостом завиляет, на меня — рыкнет, но не тронет. Наберем в саду вишен и обратно через забор. Э-э-э-х!

— С тех пор вы всегда вместе? — После этого рассказа Дайнека всегда задавала такой вопрос.

— Всю жизнь, как один день, — ответил Савелий Васильевич.

— Сколько лет с вами знакома, ни разу не видела ни одной фотографии. Какими вы были в молодости?

Старики благодушно переглянулись.

— Ну что, Тася, неси альбом… Э-хе-хе…

Таисия Ивановна пошла в спальню, Дайнека — за ней.

— Я помогу.

Открыв шкаф, старушка потянула альбом в плюшевой облицовке. Вместе с альбомом выпала папка и рассыпалась, стукнувшись об пол. Из нее выпали газетные вырезки. На одном клочке Дайнека увидела рекламу химчистки «Розовый заяц».

«Смешное название», — подумалось ей.

Таисия Ивановна сложила вырезки в папку.

— Савелий Васильевич увлекается. — Она поставила папку на место, и они вернулись на кухню.

Разглядывая старые фотографии, Дайнека спросила:

— А это вы где?

— На работе, — Таисия Ивановна взяла фотографию и улыбнулась. — С девочками из «Посейдона». Я оттуда на пенсию уходила. Работала делопроизводителем. Когда это было? Лет десять прошло, может, и больше…

— Да… — протянул старик. — Приходит старость, и все — трындец!

Таисия Ивановна укоризненно хлопнула его по плечу.

— А это кто? — снова спросила Дайнека и показала на фотографию молодого мужчины.

Таисия Ивановна отвернулась, а Савелий Васильевич сказал осипшим вдруг голосом:

— Наш сын, Алексей.

— Я его никогда здесь не видела. В каком городе он живет?

— Его с нами нет, — Таисия Ивановна взяла полотенце и вытерла им глаза.

— То есть как… — Дайнека не решилась озвучить догадку.

— Много лет назад Алешенька не вернулся. Уехал на электричке домой, но в московской квартире не появился.

— Вы искали его? — Задавая этот вопрос, она понимала, как абсурдно он прозвучал.

— Искали, — проронила Таисия Ивановна. — В милицию заявили. Листовки развешивали. Все бесполезно.

— Такого быть не должно! — возмутилась Дайнека. — Это нельзя так оставлять! Нужно искать!

— Милая девочка, — Таисия Ивановна погладила ее по голове. — Мы искали. Пропал, никаких следов не оставил…

Старик посмотрел на жену с такой болью, что Дайнека не смогла удержаться.

— Могу я взять его фотографию?

— Зачем? — удивленно спросил Савелий Васильевич.

— Есть у меня один человек…

— Милый ребенок, — печально улыбнулась Таисия Ивановна. — Бери, если хочешь. Столько лет прошло, кто же найдет…

— Дайте листок, — распорядилась Дайнека и, когда получила его, попросила: — Пожалуйста, расскажите, когда он пропал, какие шрамы, приметы, болезни… Перевозников Алексей Савельевич, — написала она первую строчку и вскинула голову: — Когда он родился?

Старики продиктовали ей всю информацию, потому что в этот момент она выглядела так, словно всю жизнь занималась поиском пропавших людей.

Закончив писать, Дайнека сказала:

— Сегодня же все передам. — Она прижала руки к груди. — Надежду терять нельзя. Нужно верить!

По дороге от стариков Дайнека уже набирала телефон Вешкина, руководителя службы безопасности крупного холдинга, где работал ее отец.

— Сережа, мне срочно нужна твоя помощь…

Договорившись о встрече, Дайнека не сомневалась: Вешкин ей не откажет. В тот же день они встретились в кафе на въезде в Москву, Дайнека передала фотографию и все рассказала.

— Как думаешь, можно как-то помочь? — Она умоляюще смотрела на Вешкина.

Сергей поправил очки.

— Сделаю все, что смогу…

— Ты просто не представляешь, какие это замечательные старики!

Сергей, улыбаясь, спросил:

— Послушай, Дайнека, плохими у тебя люди бывают?

— Бывают, — сказала она и поняла, что никого не может назвать.

Вернувшись домой, просидела над учебником и тетрадкой до самого вечера. Тишотка нашел желтого ежика и, пристроив его рядом с собой, лег у ее ног. Иногда, чтобы размяться, Дайнека брала ежика, выходила во двор и кидала к забору, а когда Тишотка его приносил, кидала еще раз. Пес носился как угорелый, получая удовольствие от игры и возможности быть нужным своей хозяйке.

В очередной раз размахнувшись, Дайнека поняла, что взяла высоко, но уже ничего не могла исправить. Еж перелетел на участок мертвого дома. Тишотка посмотрел ей в глаза, грустно побрел прочь и лег у забора, положив морду на передние лапы.

Он лежал там до темноты. А когда она сварила вареники и позвала его есть, даже не посмотрел в сторону миски.

Дело принимало плохой оборот. Дайнека окликнула его. Тишотка не повернулся. Она подошла, присела и погладила его по спине.

— Ну что ты, я ж не нарочно…

Тишотка никак не отреагировал на ее слова.

— Вернемся в Москву, куплю тебе нового, — продолжала Дайнека, — такого же, желтенького.

Тишотка не отвечал.

Дайнека вернулась в дом, но не могла найти себе места, понимая, что пес будет лежать у забора всю ночь. Она и предположить не могла, что игрушка так ему дорога.

Время для визитов было неподходящее, тем