потом хоть под венец, хоть на каторгу. Это уже не моё дело.

— Недоверие? Понимаю. Вы опытная женщина, поэтому спорить не буду, принимая ваш взгляд на ситуацию.

— Тоже! Тоже хочу ситуацию! — всплеснула руками я, полезла под юбки доставать свой “брачный контракт”.

— Что это? — оторопело посмотрел на меня барон.

— Мир во всём мире и счастье за щекою… Надеюсь, не моей.

Осторожно взяв листок, Трузин стал читать. Судя по наливающемуся багровым румянцем лицу, не пропуская ни одной буквы.

— Что?! — воскликнул он, вскочив со своего кресла. — Это… Это…

— До какого пункта дотерпели? — ехидно спрашиваю у него.

— Здесь всё полная ересь, но…

— Шестой, наверное? А что вас так удивляет? “Муж обязывается не крутить задом перед другими представителями сильного пола. Только передо мной. Под музыку и исключительно в кожаных панталонах”. Вполне нормальное требование. Вам нужна жена? Значит, готовьтесь к тому, что будет она, а не конюх с конём. Кстати, насчёт коней я потом тоже допишу… Кто вас, затейника, знает, где удовольствия получать вздумаете?

— Выйдите! — сквозь зубы процедил Трузин, злобно посмотрел на Мэри.

— Но я…

— Вон, я сказал!

Ту как ветром сдуло. Даже винить её в этом не буду, понимая, как ей сейчас некомфортно.

— Что за спектакль? — успокоившись, произнёс барон ледяным голосом.

— Успокойся, Сёмушка! — саркастически улыбнувшись, ответила я. — Или ты думал, что играть можно в одну калитку? Нет, дорогуша! Ты всего лишь статист, а не главный персонаж.

— Сука! — подскочив, неожиданно схватил он меня за горло. — Ты, дура, хоть поняла, на кого вякнуть посмела?!

— Ххххх… — только и смогла произнести, чувствуя, что его пальцы меня сейчас реально задушат.

Понимая, что ответа не добиться, барон немного ослабил хватку, дав мне возможность для более внятной речи.

— Семён Иванович, разговаривать будем или бисер перед свиньями метать? Учтите, что свинья — это не я.

— Попытайся.

— Ну, вы сами виноваты, что связались с моей мачехой. С дураками работают только дураки. Так что это камень в ваш огород. У меня нет никакого желания быть ширмой… или, как смели выразиться, “мясом” для ваших неблаговидных дел.

— Мне плевать на твоё мнение! Слишком дорого ты мне обошлась! — перебил меня Трузин. — Хоть наизнанку вывернись, но от меня тебе никуда не деться. Своё не отдаю никому!

— Хорошо, — спокойно продолжила я. — А знаете, что дальше будет, если начнёте упорствовать? Допускаю, что с помощью взяток и связей Мария Артамоновна вам меня спихнёт.

Я — ваша жена. Выгуливать в Свет надо? Надо! Для этого кукла и нужна. Обязательно закачу истерику на первом же рауте. Не простую, а со слезами на глазах и в обвинении вас в содомии. Ваша репутация и так шаткая, чтобы прилюдно рисковать. Значит, придётся держать взаперти опасную жёнушку. Смысл? Вы не на ту напали!

— Умница… Ещё и рыжая… — жутко улыбнулся он и стал накручивать мои волосы себе на палец. — Хорошая кобылка! Необъезженная! Поверь, красавица, что через несколько недель в моих подвалах ты запоёшь другие песенки. Прошлая дура тоже попыталась ерепениться. Знаешь, как закончила?

— В лесу, — спокойно произнесла я, совсем этого самого спокойствия не чувствуя.

— Правильно. Звери доели то, что от неё осталось.

— Две смерти жён вам на пользу не пойдут. Сразу после свадьбы тем более. Так что хоть раз, но выгулять меня вам придётся. И тут я раскроюсь во всей красе. Ещё и слабительного вам подсыплю, чтобы наконец-то поняли, для чего мужчине задница нужна. Это только начало. Я умею быть коварной. Тратить деньги для того, чтобы бездарно убить? Вы или идиот, или… Идиот! Много сложностей намечается, не находите ли?

Трузин надолго замолчал.

— Много, — через некоторое время признался он. — Такая жена мне действительно невыгодна. Свободны!

— Что? Просто так?

— А что, Лизонька, думали? Хотя теперь уверен, что много думали. Договор с Марией Артамоновой я разрываю. Опасаться, что вы на меня донесёте? Да сколь угодно вопите! Бредням свихнувшейся девицы никто не поверит. Тем более, что и ваша мачеха подтвердит под присягой на суде, что впервые слышит о нашем сегодняшнем свидании. Эту купить легко. Будь Мария чуть помоложе, предпочёл бы её, а не вас: опытная шлюха Мэри за деньги всё сделает.

Но вы мне понравились… Особенно волосы. Огонь! Когда-нибудь я сплету из них шнурок для колокольчика, которым вызываю слуг по утрам. Это возбуждает похлеще смазливых юношей. Жаль, такие выразительные голубые глаза бесполезно вырезать — очень быстро потеряют свой цвет и станут неинтересны.

Хотя… Я подумаю, как решить проблему. Запомните главное: вы уходите сегодня, но вы уже моя. Когда наступит время, то приду и заберу. Оглядывайтесь по сторонам и ждите.

— Буду ждать, — в том же зловещем тоне ответила я, находясь на грани обморока от страха. — Шнурка обещать не могу: из вашей пархатой шевелюры он получится недоделанным. Но вот яйца вместо колокольчика подвешу. Должны зимой на морозе звенеть. А летом дерьмом смазывать буду, чтобы не сгнили. Но им же к этому не привыкать? А? Мужеложец, пытающийся казаться мужчиной?

— Смелая, наглая, — натянуто улыбнулся барон, не ожидавший такой реакции. — Тем интереснее! Свободна! Пока…

15

Бледная Мэри вошла, как только ей это было позволено. Она явно паникует, так как удачный план развалился прямо на глазах.

— Семён Иванович, это какое-то недоразумение… — начала лепетать она.

— Недоразумение? — усмехнулся барон. — Да, можно сказать и так. Прошу вернуть мне задаток, и больше с вами никаких дел я вести не намерен.

— Но это невозможно, — побледнев ещё больше, ответила она. — У меня его уже нет. Вы не представляете, как тяжело одинокой женщине…

— Я сказал: вернуть! — рявкнул Трузин, окончательно потеряв терпение. — Мне плевать на вас и вашу семейку! Хоть передохните все, но подальше от моего дома и не за мой счёт!

— Я же сказала, что денег нет! — вмиг растеряв всю светскость, жёстко сказала Кабылина. — Как нет и бумаг, подтверждающих, что я у вас их брала. Хотите, можете подавать в суд. Но в нём не забудьте объяснить все тонкости нашего с вами устного договора.

— Значит, вот так? Мэри, ты даже ещё более тупая и жадная, чем про тебя рассказывали. Не боишься со мной связываться? Эту войну тебе не пережить, так как я не люблю щадить соперников. Да и сложно тебя назвать соперницей: обнищавшая московская куртизанка не может ничего противопоставить успешному барону. Поэтому подумай, Мэри, стоят ли огромные неприятности шести тысяч рублей. И дело даже не в деньгах — потрачу и не замечу, а в том, что меня нельзя обманывать.

— У меня