Я попытался вспомнить, что же это за запах… Как Десятый, я знал сотни плетений магии. Магические законы, несмотря на различия между нашими мирами, везде работали одинаково.

Как говорится, дважды два — всегда четыре. И даже не важно, какая это стихия, азы везде одинаковы. Основные различия начинались в плетениях более высокого уровня.

Здесь же… да ну что это за запах?

— Громада, может, дальше двигаться не имеет смысла? — опасливо спросил бард, — Лучше, видит Маюн, обратно двинем.

Он крутил головой, прислушиваясь к шорохам в зарослях.

— Что слышишь? — спросил я.

— Ну… мягкие лапы… кажется, это такие же рыси, как та, которая выскочила на тебя. Кружат вокруг.

Получается, это ничтожество хотело, чтобы нас убила рысь. Не знаю, что Андрон дальше задумал — забрать сумку с шелкопрядами, или просто похоронить секрет этой тропы, где прямо над головой ползает несметное богатство.

Скорее всего, он бы вернулся потом сюда сам, или с магом, которому доверяет, и попробовал бы собрать ещё больше гусениц.

Я прищурился, снова глянув на камень. Ну, точно, это приманка… И одновременно отпугиватель, вот почему такой странный, смешанный аромат. Как называется этот желтоватый артефакт, я не знал, и это меня немного злило.

Раньше я знал много, очень много… Когда я был Десятым, то вообще считал, что знаю уже всё. Даже сам не заметил, какая гордыня затмила мне разум.

Смердящий свет, если бы я не встретил свою дочь, эта гордыня так и так убила бы меня. Но теперь я в новом мире, и мне открываются новые грани магии. Здесь воины усилены магической кровью, а маги достигают невиданного могущества с другими стихиями, подкреплёнными силой множества богов.

Недолго думая, я убрал амулет за пазуху. Надо будет изучить.

— Идём дальше, — хмуро бросил я и, отшвырнув ногой нож Андрона, пошёл дальше по тропе.

— Маюнова грусть! — выругался бард, — Громада, мы там сдохнем. Чародейка, скажи ему!

Я упрямо шёл по тропе вверх, заставляя Кутеня раз за разом прочёсывать окрестности. Его зрение улучшилось, и, кажется, у него даже проклюнулся какой-то особый слух.

Будто бы цербер испускал неощутимый звук, а потом ловил его обратно, получая таким образом картинку отдалённых предметов. Кажется, я слышал о таком, но только у летучих мышей… Должны же летуны в тёмных пещерах, куда никогда не проникает свет, как-то ориентироваться?

Раньше я много времени проводил в пещерах, погружаясь во Тьму.

— Гусляр, — Креона шагала позади, не отпуская девчонку, и спорила с бардом, — Что нам даст спуск обратно?

Радует, что чародейка была на моей стороне.

— А что нам даст подъём⁈ — Виол явно был на взводе из-за потери проводника, — Надо найти другой способ встретиться с этим главой школы… В городе можно поспрашивать. Подкупить кого-нибудь… да вообще, например, переспать с женой чиновника, выпить с дальним родичем кнеза. И рано или поздно мы встретимся с этим магом из Совета Камня.

— Видит Морката, тебе бы лишь переспать.

— Тоже спать хочется, — зевнув, сообщила Дайю.

— Но не-е-ет, наш громада выбрал самый простой вариант. Поступить в магическую школу, вырасти до мага, и тогда встретиться с главой, — бард всплеснул руками, — Подняться в третью зону, куда этот Ефим носа не суёт. И чего вас, варваров, в горы тянет? Сияна там, что ли, разделась?

Не выдержав, я повернулся и, выставив руку, поймал барда за воротник. Тот сразу же замер, округлив глаза — моё переменчивое настроение его пугало. То я добрый, как лиственник, то злой, как северный бог мрака.

— Бард, — коротко сказал я, — Я не прошу тебя идти со мной. Ты — свободен.

— Э-э-э…

Я просто оттолкнул его, и Виол плюхнулся на землю.

— Эй, громада!

Не говоря ни слова, я стал подниматься дальше. На ходу раскрыл карту Андрона…

Да уж, твою-то мать-Бездну. Я и так читал со скоростью улитки, а от испещренного листа бумаги у меня вообще голова кругом пошла. Варвар с его простыми горными мозгами не особо желал разбираться, что тут поначеркали.

Как он молитвы-то выучил?

Язык был троецарский, это я сразу понял, но вот почерк у Андрона… Ох, поглоти его Бездна за такие каракули! Он какой ногой писал?

— Малуш, — послышалось от Креоны. Они с Дайю послушно шагали сзади. — Ну, то есть, Хморок…

Божественное имя вырвалось у неё очень сипло, и Креона суеверно коснулась середины груди, глянув вверх.

— Зови меня Малушем, — отрезал я, борясь с желанием скомкать карту, — С именем Хморока у меня могут быть проблемы.

Та кивнула и продолжила:

— Малуш, а ведь в чём-то этот озабоченный прав… Мы идём в гнездо, куда старшие маги поодиночке не ходят. У нас на севере даже алтарников, то есть, послушников, не пускали в хорлы.

Я остановился, сунул ей карту под нос.

— Что-то понимаешь?

Та отрицательно тряхнула серебристыми волосами. Принцесса тоже задумчиво поводила глазами по листу, и также со вздохом покачала головой.

— Мне нужна сила, настоящая, — ответил я после паузы, — Я иду туда, где получу её много. Тот, кто боится ночи, не видит звёзд.

— Это из трактата Хморока, кажется?

— Не важно, — я зашагал дальше.

Кутень рыскал вокруг, продолжая выискивать гусениц. Тут их было меньше, лес заметно поредел, но щенок вырос и теперь стал смелее…

Это его и подвело. Кутень не успел среагировать, или не разобрался в отражённых звуках, но вдруг повис среди веток наверху и замотался в паутине. Тут же к нему метнулась грузная тень.

— Вот же гнус небесный, — я едва не побледнел, мгновенно выхватив топорище и метнув вверх.

Но оно не пробило крону, отскочило от шальных веток, упало обратно вниз. Совсем рядом с цербером уже клацнули хищные жвала — мохнатый паук был размером едва ли не с кошку. Щенок перепугался, задёргался быстрее, ещё больше запутываясь. Паутина тоже мерцала магией Тени…

— Что там, что⁈ — Дайю вскинула лук, когда моё топорище беспомощно свалилось на землю.

В этот момент во мне, к счастью, больше проснулся Десятый, чем бросский варвар…

Забыв, что у меня может получиться, я рванул к принцессе, прижав ей палец к виску. Нужно попытаться соединить сознания… Я призвал Тьму и метнул оглушающую мысль в цербера, чтобы тот перестал паниковать и открыл разум девчонке.

Из-за призыва Тьмы мою руку охватило сияние, по моему плечу ко лбу принцессы двинулось кольцо огня, и я, стиснув зубы, бросил все внутренние силы, чтобы утихомирить пламя. Лишь бы воздух не проснулся, тогда нам всем конец.

Не успеваю… Кольцо ещё больше разъярилось.

Руку тут же обхватили ледяные пальцы. Креона, зажмурившись, стиснула моё запястье, вгоняя острые ногти в кожу. От её кожи к моему плечу поплыло кольцо морозного инея.

В этот момент Кутень заскулил, когда жвала, напитанные магией Тени, коснулись его тела.

Принцесса что-то увидела и, чуть двинув лук левее, спустила тетиву. Стрела метко ушла вверх, и ветки засвистели от пронзительного визга…

Цербер сам рванул прямо на пронзённого паука, вгрызаясь тому в подбрюшье. Тот был ранен, но ещё полон сил, и его жвала мелькнули перед мордой Кутеня.

И перед моими глазами. Нет же, он слишком силён… Всё это заняло буквально доли секунды, и связь между мной и цербером оборвалась.

— Кутень⁈ — вырвалось у меня.

Я убрал руку от принцессы, глядя на облака пара, кружащие вокруг нас. Креона осела на землю и, тяжело дыша, уставилась на свои ладони — её дыхание осыпалось инеем в клубах тумана.

Принцесса застыла, изумлённо глядя на меня. На её виске красовалась точка от ожога — когда я призвал Тьму и попытался передать Дайю связь с Кутенем, туда же устремился и жар от бросского огня.

Вот я глупец… Нутром я чуял, что бросский огонь должен был сделать из головы принцессу головёшку. Да, Креона чудом сбила половину огненной мощи, но даже оставшейся хватило бы.

— Кутень! — просипел я, кое-как справляясь с волнением, — Где ты?

Из глаз Дайю брызнули слёзы, она тоже рыскала глазами по листве сверху. Что-то зашуршало, выбивая из кроны листочки, и вниз полетела тушка.

— Ай, — вскрикнула принцесса, когда её на себя дёрнул подскочивший Виол.

— Ваше сиятельство.

На то место, где только что стояла Дайю, упала… тушка крупного паука. Только от него осталось