обоих. Кстати, мы можем поехать в гости к моим родителям. И с твоими я бы познакомился…

— Я одна, помнишь? — она вздрогнула при упоминании родителей.

— А потом ты сказала, что у тебя есть старший брат, — напомнил я.

У нее точно не получалось врать мне, потому что Леся с досадой прикусила губу, поняв, что, видимо, сболтнула лишнего.

— Ты в плохих отношениях с родителями?

— Нет, просто… Просто пока не хочу ехать к ним. Они живут далеко и часто в разъездах…

— Вы поругались?

— Нет. Они очень хорошие, правда. Но мне пришлось уехать из-за одного случая…

Конкретней, девочка! Что за случай? Почему тебя закрыли в психушке?

Подавил в себе порыв хорошенько ее встряхнуть. Вместо этого погладил большим пальцем щеку и решился:

— Мои родители тоже долгое время были на меня обижены.

— За что?

— Они хотели, чтобы я поступал учиться на врача, а я вместо этого ушел в армию. А потом отправился служить в спецвойска, в разведку.

— Я так и знала, что ты военный, — огорошила Леся. — И твои друзья тоже, да? Поэтому вы без слов разговариваете? И татуировки у каждого из вас с особым смыслом.

Поразившись ее наблюдательности, просто кивнул.

— Ты помирился с родителями?

— Да. Сразу, как нас комиссовали, поехал к ним. Думаю, тебе тоже стоит поговорить со своими.

— Я не могу. Не могу, Макс!

Явно задел болевую точку, потому что она поднялась, снова укуталась в простыню и зажмурилась.

— Они мне не верят. И не поверят.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что так уже было! И поверили они не мне!

— А кому? — вцепился в нее взглядом. — Леся!

— Неважно. Это в прошлом. Я есть хочу. И в душ.

Она попыталась встать и спастись бегством. Неловко зацепилась пальчиками за простыню, стараясь выдернуть ее из-под меня.

— Леся!

Звонок мобильного раздался совсем некстати. Скрипнув зубами, я ответил Капацкому:

— Да!

— Не рычи, я сам на взводе. Ты нам нужен.

— Сколько?

— Час-полтора у тебя в запасе есть.

— Понял.

Отбросил мобильный, но Леся уже успела скрыться в ванной комнате. Заперлась изнутри и включила душ.

Блядь!

Ушел на кухню, чтобы привести мысли в порядок и приготовить нам завтрак. Леся явно боялась, а мне очень хотелось лично встретиться с тем, кто ее так запугал.

Ее появление я почувствовал сразу. Леся стояла на пороге, опершись о стену, и нервно кусала губы, сминая в руках края полотенца. Молча поставил на стол тарелку с омлетом, следом кружку с чаем.

— Завтрак, — мотнул головой.

Она села за стол и вместо полотенца принялась теребить в руках вилку, гипнотизируя тарелку взглядом. Я спокойно ел свою порцию, давая ей время подумать и сделать правильный выбор.

— Ты мне не поверишь, — с громким стуком положив вилку, сказала наконец Леся.

— С чего ты взяла?

— Никто не верит.

— Я не никто, Леся! Я — твой мужчина. И ты можешь мне сказать о чем угодно. И я поверю, обещаю!

— И не будешь считать меня сумасшедшей? — с надеждой спросила она.

— Нет. Потому что ты нормальная.

— А ОН убедил всех, что я шизофреничка. И у меня галлюцинации. Он сам все подстроил, но мне никто не поверил. Это его «игра» такая — сводить с ума. Он обожает такие игры.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Такого я не ожидал. Ее признания действительно походили на бред сумасшедшего, но я ей верил. Присев перед ней на корточки, взял ее руки в свои:

— Кто ОН, Леся?

Она вздрогнула, зажмурилась и выпалила:

— Не могу!

— Можешь. А я могу помочь тебе. Только доверься, — прошептал я.

— Не получится, нет, — она испуганно замотала головой, — не сможешь! Ты ничего не знаешь… Это слишком опасно!

— Леся! Я разберусь. Кто ОН?

Она облизала губы и сжала руки в кулаки, собираясь с силами.

— Даня, — прошептала одними губами, трясясь от страха.

Я поднялся, притянул ее за шею и крепко обнял.

Даня… Данил Колосков — начальник охраны Жданова, бывший сотрудник одной небезызвестной организации. Отморозок, психопат и убийца. И жить ему осталось ровно столько времени, сколько мне потребуется, чтобы его найти.

— Макс, обещай, что не будешь вмешиваться! И ничего делать не будешь. Он опасен, я знаю. Наверное, только я знаю, как он умеет манипулировать и на что способен.

Я взял Лесю за подбородок, вынуждая поднять голову:

— Ошибаешься, малышка… Я знаю все!

— Кто ты? — дрожащими губами проговорила она.

— Я — единственный, кто может решить твои проблемы… Теперь ты не одна, запомни! С тобой я, и я никуда не денусь, обещаю!

— Макс, дай слово, что не будешь его искать, — потребовала Леся.

— Даю слово, что не буду его искать… — покорно повторил я.

«Но сделаю все, чтобы он нашел меня…» — добавил уже мысленно.

— И забудешь все, ладно? Я зря… Зря рассказала…

— Все хорошо будет… Обещаю…

Лесю трясло, а губы она искусала почти до крови, впившись пальцами мне в плечи. Она явно жалела, что призналась, а я не знал, как ее успокоить. Единственное, что мог — это быть рядом.

— Может, останешься дома? — в который раз спросил ее и снова наткнулся на категоричный отказ.

— Нет!

Она сделала шаг назад, собираясь уйти в комнату. Схватил ее за шею, развернул к себе и впился поцелуем в податливые и такие сладкие губы. Проник языком ей в рот, исследуя, пробуя заново на вкус. Ночью я больше думал о ее удовольствии, о том, чтобы ей было хорошо и не так больно. И мне было мало. А хотелось ее всю, без остатка. Разложить на постели и любить до заката, слушая сладостные стоны. Избавить ее, наконец, от зажатости и смущения. И от упаднических мыслей…

Леся застонала и обвила руками мою шею, вставая на носочки. Приоткрыла рот, сплетаясь языком с моим. Полотенце слетело на пол, оставляя ее полностью обнаженной в моих руках.

Провел ладонями по спине, забыв нахрен обо всем. Мысленно прикинул, что у нас есть примерно полчаса свободного времени. Обхватил Лесю за бедра, приподнял и усадил на кухонную тумбу, разведя ноги в стороны. Она выдохнула, покраснела и попыталась закрыться. Не позволил. Обхватил ее затылок ладонью, притягивая к себе. Снова поцеловал, рывком придвигая ближе. Провел ладонью по груди, зажимая сосок между пальцами и легко перекатывая.

— Макс… — простонала она, когда я легко прикусил нежную кожу на шее.

— Что? — прошептал ей на ухо и тут же закрыл рот поцелуем.

Леся провела ладонью по моей груди до самой границы боксеров и застыла, не решаясь продолжить.

— Смелее, — ободрил я, — возьми его в руку.

Она зажмурилась, покраснела и