почти невесомо провела пальчиками от головки к основанию. Ее касания ощущались даже сквозь ткань боксеров так, будто меня клеймили каленым железом. В голове зашумело, а перед глазами все поплыло, когда она повторила свой жест.

Леся дышала часто и прерывисто. На лице явно отражалась борьба смущения и любопытства. И второе победило. Нырнув ладошкой за резинку, она обхватила член и провела по всей его длине. Я сжал челюсти так сильно, что мышцы свело судорогой. Облокотился о столешницу по обе стороны от нее, давая Лесе возможность познакомиться с моим телом.

— Он такой… такой… — Леся смутилась и снова зажмурилась, — большой.

У меня выдержки даже усмехнуться не хватило. Все силы уходили на то, чтобы не наброситься на нее как голодный, одержимый ею зверь.

Я стал зависим от нее. Одна доза — и я целиком ей принадлежу. Она въелась в кровь, тело, пропитала собой до нутра. Одним взглядом на колени поставила.

Не справившись со сладкой пыткой, привлек ее к себе, жадно целуя. Поцелуем пытаясь передать все, что чувствовал к ней. Показывая, насколько нуждаюсь. И благодаря за то, что доверилась. Что моя стала. Телом, душой. Только моя.

Пошире раздвинул ее ноги, держа под коленями, и подтянул еще ближе.

— Обопрись ладонями о столешницу, — прохрипел я.

Леся отвела руки назад и облокотилась на столешницу. От вида обнаженной груди с торчащими сосками мою крышу сорвало окончательно. Аккуратно прислонил головку члена к ее входу, ощущая влагу, провел по клитору снизу-вверх и медленно вошел. В ней было влажно, горячо и тесно. Остановился, чтобы не кончить в ту же секунду. Вдохнул, смотря, как закатываются глаза Леси. Зарычав, медленно вышел и уже резче вошел снова. Она застонала и сама подалась бедрами мне навстречу. Ее руки ослабели и задрожали. Отпустил ее лодыжку, надавил на грудь, заставляя лечь на стол. Подхватил под ягодицы и уже больше не сдерживался.

Время остановилось… Я не видел и не слышал ничего вокруг, кроме ее стонов. Надавил большим пальцем на клитор, ни на секунду не сбавляя темп, и кухню огласил протяжный стон, а тело Леси забилось в конвульсиях. Я тут же последовал за ней. Вышел и кончил ей на живот, понимая, что все тело мелко дрожит.

Придержав ее за затылок, заставил подняться. Леся обняла меня, уткнувшись носом в плечо. Ее грудь высоко вздымалась, медленно восстанавливая дыхание.

— Мне снова нужно в душ, — шепнула она мне на ухо довольным голосом.

— Я помогу.

Обнял ее за талию и понес в ванную комнату. Леся расслабилась, доверчиво прижимаясь ко мне. Открыв дверь, поставил ее на пол и заглянул в глаза, все еще подернутые туманной дымкой. В этот момент она счастливо улыбнулась, встала на носочки и поцеловала меня в щеку. Я просиял от невинного касания как пацан и молча вышел, давая ей возможность привести себя в порядок.

Леся уложилась в рекордные пять минут. Появилась в гостиной, смущенно кутаясь в мягкое полотенце, и начала озираться по сторонам в поисках своей одежды. Убежала в спальню и быстро собралась.

— Я готова.

Поднявшись, я протянул ей руку и повел к выходу. Леся обхватила ладошками мой локоть, доверчиво прижимаясь щекой к плечу.

До кофейни мы доехали, пожалуй, слишком быстро. Остановив машину у входа, я развернулся к ней. Леся лукаво стрельнула глазами и потянулась за поцелуем, который показался мне слишком коротким.

— Вечером заеду, — сказал на прощание.

— Я буду скучать, — выдохнула она и покинула салон.

На пороге обернулась и, легко улыбаясь, махнула рукой на прощание, а потом скрылась за стеклянными дверями кофейни.

Я мотнул головой и дал по газам.

В конторе сразу же взял курс на кабинет Капы. Он сидел за столом, как всегда, что-то печатая. Заметив меня, закрыл крышку ноутбука и сразу перешел к главному:

— Узнал?

Я кивнул:

— Колосков.

— Так и думал. Я тут одну интересную вещь выяснил — когда наш майор работал там… где работал, — Капа скривился, — по статистике его подозреваемые чаще всего кончали жизнь самоубийством. Ты что-нибудь понимаешь?

— Да. Леся сказала, что это его «игра» — сводить с ума. Он убедил Жданова, что его дочь сумасшедшая. Думаю, что и в психушке ее закрыли с молчаливого одобрения отца.

— Гребаный психопат, — выдал Капа.

В это время в кабинет вошли Дэн с Климом. Оба были напряжены и сразу перешли к делу.

— У меня сейчас гости были, — выплюнул Дэн и ткнул указательным пальцем в потолок, — оттуда. И попросили больше не интересоваться личностью Колоскова.

Я мысленно выругался, а Капа прокомментировал:

— Оперативно коллеги работают! Колосков едет к нам?

— Понятия не имею. Нужно разобраться, что происходит.

— Молчун сказал, что Лесю закрыл именно он. Игры у него психологические, представляешь? — зло процедил Капа, пока я просчитывал в уме варианты развития событий.

Дэн обалдело округлил глаза, а Клим хмыкнул, скрещивая руки на груди:

— И играет он со слабыми, да? С нами поиграть — кишка тонка?

— Гости от Колоскова приходили или сами решили инициативу проявить? — уточнил я.

— Херня в том, что они не сообщили, — барабаня пальцами по столу, ответил Дэн. — Думаешь, в гости приедет? Меня очень убедительно просили не лезть, не связываться и не интересоваться. Грозили даже.

— Я сам разберусь, — сказал я, не имея желания подставлять друзей.

— А вот хрен тебе, Молчун! — грохнул ладонью по столу Капа. — Мы уже ввязались — это раз. Леся тебе дорога, а значит, и нам уже родная — это два. И три — психопаты должны находиться в казенных стенах, а не отправлять молодых девушек туда.

— Согласен, — серьезно поддержал Дэн.

Клим сурово кивнул:

— Женщин и детей обижать нельзя…

— Нужно Лесю увозить, — решил я.

— Вези в дом Никольского. Поселок охраняемый, с ним я договорюсь. А чтобы Лесе нескучно было, я туда Снежку привезу с дочерью. И Карину с детьми. Пусть там побудут, пока мы тут разбираемся…

Глава 12

Леся

Наверное, то утро было самым счастливым в моей жизни. Мне казалось — я лечу, не касаясь ногами пола. Чувство безграничного счастья наполняло каждую клеточку тела, замещая собой страх, боль и одиночество.

Переступила порог кофейни, наблюдая сквозь стекло, как машина Макса отъезжает. Когда обернулась, встретилась взглядом с Антоном и что-то внутри оборвалось. Холодный, полный ненависти взгляд пробрал до костей. По позвоночнику прошел холодок, а колени ослабели.

Стараясь не обращать внимания на противную слабость во всем теле, прошла в раздевалку. Быстро сменила одежду на рабочую и вышла в зал. Кристина стояла у барной стойки и что-то