– Того, что ты знаешь, достаточно, – бросил я, отвернувшись, и зашагал вперед.

Мне не хотелось рассказывать о себе и своей семье. Пока. Ведь такие разговоры – очередная нить, связывающая две души, а я еще не решил, что буду с ней делать.

Все стало слишком сложно. Божественная воля и высший замысел… Чтоб их всех.

– Тогда и я не стану тебе ничего говорить! – крикнула она со злостью. – Провались ты в бездну, мерзкий южанин!

Дальше мы опять двигались в тишине. По пути нашли гнездо каких-то уродливых птиц с наростами на клюве и масляными гребешками, одну даже удалось поймать и поджарить. Яйца были чуть крупней, чем у курицы, а скорлупа крепкая, в серую крапинку. Фардана сказала, что есть можно и сырыми, но я предпочел поджарить и их. Она же заявила, что у южан желудки слишком нежные и не привыкшие к суровой пище, посмеялась и отважно выпила тягучий желток.

Опять пошли камни и горы. То там, то здесь лежали пласты подтаявшего снега, а вокруг отцветали последние осенние цветы и алел лишайник, напоминая лужицы крови. Горький аромат умирающих трав витал над долиной, дул влажный ветер, неся запахи земли и соли.

Впереди виднелся обрыв. Ветер усилился, а небо стало стремительно темнеть.

– Надо бы успеть найти укрытие до непогоды.

– Какая разумная мысль пришла в твою голову! – заявила эта насмешница, вставая у меня за спиной. Она немного запыхалась, щеки покрыл румянец, а глаза блестели.

– Помнишь, я обещал, что отлуплю тебя? – почти ласково поинтересовался я, делая шаг к ней.

Княжеский зад, видно, не знавал порки, и это давало ей смелость дерзить. Или она специально напрашивалась?

– Не боишься, что отомщу? – глаза северянки опасно сверкнули. Сейчас их цвет напоминал цвет неба над нашими головами – потемневшее, с клубящимися облаками. Готовое разразиться дождем в любой миг.

И в этот момент небеса вспорола извилистая молния, а потом громыхнуло так, что заложило уши.

Я сделал знак следовать за мной и, сминая сапогами алый лишайник и заросли хвоща, пошел в сторону обрыва.

– Ночью отомстишь, а сейчас надо шевелиться.

Рев океана заглушал всё.

Вдаль простиралась полоса суши – черная, как антрацит. Ее расчерчивали узкие ручьи, на берегу в полном хаосе были рассыпаны острые высокие камни, а слева бурлил и пенился океан.

Это напоминало царство мрачного Арха, я именно так его и представлял.

– На что ты так смотришь, южанин? – Фардана бесшумно возникла у меня за спиной. – Это лава. Она стекала в океан, остывала, и волны долгие годы разбивали ее в мелкую крошку так, что она превратилась в песок.

Это было красиво и мощно. Отправляясь на север, я ожидал увидеть безликий негостеприимный край, где гуляют ветра и весь год идет снег. Но с каждым днем он врастал в меня, прямо в сердце. Я почти перестал сопротивляться.

Мы спустились вниз, а потом долго шли рядом, оставляя глубокие следы во влажном черном крошеве. Я закрывал глаза и видел жидкое пламя, что владело этим местом. Его память – вот она, под ногами.

Мелкий дождь оседал на плечах. От влаги волосы княжны начали завиваться, и она раздраженно отбрасывала их за спину. Вода мочила ресницы – длинные, и казалось, что она плачет. То одна, то другая дорожка сбегала по щекам.

Я поймал себя на мысли, что постоянно поворачиваюсь к ней. Да, конечно, она совсем не в моем вкусе, но есть в этой девушке что-то притягательное. Дикое и непознанное, как эта земля.

– Что ты задумал? – она подозрительно сощурилась. – Так смотришь.

Я пожал плечами.

– Тебе показалось.

Фардана закатила глаза и вздохнула, наверное, в очередной раз подумав, что я ненормальный.

– От тебя, южанин, можно ожидать какой угодно подлости. Лучше не буду поворачиваться к тебе спиной.

В преддверии зимы темнело рано. День только начался, а сумерки уже спустились. Укрыться мы решили здесь же – по берегу океана шла гряда черных скал. Теперь я не сомневался, что именно так должно выглядеть царство Арха – потеки лавы застыли причудливыми фигурами, похожими на тела демонов или других легендарных созданий. Но живучие северные мхи и карликовые деревья пробивались даже сквозь толщу камней и тянули ветки к холодному солнцу.

– Конечно, это тебе не комната во дворце, но выбирать не из чего, – я заглянул в узкую пещеру у подножья. Ширина три шага, не больше.

Княжна, недовольно поджав губы, прислонилась к стене.

– Дома я не делила свои комнаты с кем попало.

– Увы, дорогая женушка, сегодня придется потесниться, – я попытался развести костер. Не хватало вчерашнего горячего источника, его жар был бы очень кстати. Мой огонь нуждался в подпитке.

Когда я обернулся, Фарданы уже не было. Оставив костер нагревать пещеру, я выбрался наружу. Не хотелось оставлять северянку одну надолго, каждый раз внутри что-то дергалось, когда я терял ее из виду.

Ветер хлестнул по лицу. В воздухе пахло грозой и поздней осенью, солью и скорыми морозами. Над черными песками вился туман, обнимая камни призрачными руками. Он был таким живым, таким густым, что казалось – это облако спустилось на землю.

А в это время в небе творилось что-то невообразимое – безумный художник смешал краски и выплеснул их на холст. Солнце садилось прямо в воду, пурпурные лучи вспороли бока набухших туч. Стал цветным даже воздух. По левую руку чернела скала, покрытая потеками застывшей лавы и тронутая золотом лишайника. По правую – высились каменные столбы, гиганты из легенд.

А прямо передо мной, в каких-то двадцати шагах, на обломке скалы сидела она – главная деталь этой нереальной картины. Смотрела, как волны бросаются на берег. Светлые волосы небрежно собраны на макушке, спина идеально ровная.

Гордячка.

А я… Как будто только что открыл глаза. Очнулся от долгого сна и увидел жизнь во всем ее великолепии. Влекомый чувством сильным и ярким, как этот закат, я подошел к северянке сзади и навис, упершись ладонями в шершавый камень. Обнаженная полоска кожи над воротником белела в наступающем полумраке, такая целомудренная и в то же время откровенная.

Я наклонился ниже, делая глубокий вдох. Огнеликий, как она пахла!

Этот запах вытеснял из головы весь здравый смысл. Я вбирал этот аромат полной грудью, не касался, но ощущал сладкое тепло. Видел мягкие завитки волос на затылке.

Еще чуть-чуть, еще ниже, чтобы почувствовать языком вкус ее кожи. Еще шаг, и пути назад не будет.

Сами демоны послали мне это искушение, их когти рвали меня на части. Странно, что Фардана молчала