— Входите!

На пороге стояла одна из секретарш, которую я видел вчера вконторе Хартли. Блондинка. На ней было одето светло-зеленое платье, онавыглядела еще более красивой. Я вытащил пистолет и, держа его в руке, сталвнимательно осматривать все закоулки прихожей.

— Что это вы вдруг? — удивилась блондинка. Неговоря ни слова, я продолжал тщательно проверять платяные шкафы, ванную,туалет, дабы убедиться, что меня не подстерегает никакая неожиданность. Затемвернулся к двери и закрыл ее на засов.

— Удовлетворены? — иронически поинтересоваласьблондинка.

Я пожал плечами.

— Дорогуша, если бы вы знали, сколько парней позволилипроломить себе череп, утратив осторожность из-за такой красотки, как вы!

— Охотно верю! — ответила девушка. — Ясовершенно на вас не сержусь за такого рода подозрительность. Я спряталпистолет в кобуру.

— Вы здесь живете?

— Нет. Квартира принадлежит… одному другу. Он здесьбывает нечасто, а посему могу располагать этой квартирой.

Девушка уселась в кресло и одернула платье, пряча колени.Ноги у нее были длинные, как у танцовщицы. Я, в свою очередь, тоже присел ипротянул девушке сигареты, затем дал прикурить.

И перешел в атаку.

— Прекрасно! А теперь, может, вы скажете, как васзовут?

— Разумеется. Сильвия Лефай. Это, конечно, не моенастоящее имя, псевдоним, но я им пользуюсь уже очень давно… о Монктон-Сити поддругим именем меня никто не знает.

— Догадываюсь. А теперь, Сильвия, поделитесь со мнойсвоими трудностями.

Сильвия смотрела на меня в упор, словно спрашивая себя, чтоя за человек. Она не первая из тех, кто изучал меня подобным образом, как быпытаясь определить, до какой степени можно мне доверять. Сильвия не былаисключением из правила.

— Вы меня помните? — спросила она.

— Шутите? Разве вам попадался мужчина, способный черезсутки забыть о встрече с вами?

Девушка усмехнулась, облачко дыма вылетело из ярко-красныхгуб.

— Я навела о вас справки. Мне сказали, что выпорядочный человек.

— Кто же вам это сказал?

— Не имеет значения. Думаю, вам можно довериться. Новот в чем загвоздка: не знаю, что можно вам сказать, а о чем надо умолчать.

— Вы что, боитесь иметь неприятности с полицией?

— Точно. Да еще какие неприятности! Вид у нее сталпо-настоящему озабоченный.

— Что поделаешь! Никуда теперь не денешься. Вы женамеревались кое-что мне сообщить. Например, в отношении Грега Хадсона.

Девушка помрачнела.

— А вы его хорошо знаете, этого Грега?

— Я? Да не сказал бы. И думаю, ничего от этого непотерял!

Сильвия усмехнулась. Но усмешка получилась преисполненнойгоречи и цинизма, больно было на нее смотреть.

— Вы много потеряли. Это был самый великолепный негодяйна всем Тихоокеанском побережье Америки.

— Вы имеете в виду свой личный опыт?

— Ну разумеется! — ответила Сильвия, словно мойвопрос ее не удивил. Именно поэтому мы с вами и встретились.

— Видите ли, напрашивается такое неприятноепредположение, — признался я. — Если вдруг вы намерены сообщить, чтоименно вами убит этот Грег, то буду вынужден обратиться в полицию.

Девушка отрицательно помотала годовой.

— Да ничего подобного! Видите ли, дело в том, что янесколько месяцев с ним жила, с этим Грегом. А теперь безумно страшно. Ибослишком много знаю о нем и всех его гнусных проделках.

Я начинал понимать, чего она добивалась.

— И вы думаете, вам известно, кто его убил?

— Таких кандидатур можно найти много. Кроме меня,разумеется.

— В таком случае вы должны бы были обратиться не комне, а в полицейское управление Монктон-Сити.

— Нет, не могу. Это причинило бы крайне серьезныенеприятности массе людей. Людей, которые питают ко мне доверие. Больше ничегосказать не могу, постарайтесь мне поверить на слово.

— А почему я должен вам верить наслово? Вся эта историядля меня не представляет никакого интереса.

— А пятьсот долларов могут представить для васинтерес? — спросила Сильвия, запуская руку в сумочку крокодиловой кожи идоставая оттуда пачку ассигнаций.

— Клянусь честью, — медленно ответил я, —если речь идет о том, чтобы утаить какие-либо сведения по делу об убийстве, наменя не рассчитывайте!

Сильвия сунула мне деньги в руку.

— Нанимаю вас!

— В качестве кого?

— Скажем, в качестве… доверенного лица в этом городе.Давайте, Престон, поговорим откровенно. Таких девиц, как я, вы, наверное,встречали сотни. Я люблю Жить шикарно. Люблю все, что сверкает, роскошныеапартаменты, пачки долларов. А чтобы иметь все это, девицы должны обладатьдвумя достоинствами: красотой и умением держать язык за зубами. Красотой менябог не обидел. И у меня репутация могилы — никогда ни о чем не болтаю! Я отнюдьне невинная мышка, и мне доводилось видеть такое, что, может быть, даже васудивило бы, но все в городе знают: Сильвии можно доверять. По крайней мере всетак думали до настоящего момента.

Она внезапно замолчала и прикусила губу.

— До настоящего момента? А что, собственно, изменилось?

— Грега убили, вот что. Я не в состоянии вам сказать совсей определенностью, кто именно его убил, да мне на это и наплевать. Нополиции не понадобится много времени, чтобы установить, что я с ним жила.Полицейские могут вообразить, что именно я — подозреваемый номер один. И ненадо строить себе иллюзий, полиции это выгодно!

Нельзя было не согласиться с подобными доводами.

— Есть тут, однако, один момент, который мне не совсемясен, — заявил я. Конечно, полиция станет вас подозревать, начнет задаватьвопросы. Но раз не вы его убили, чего вам бояться?

— Я боюсь не полиции. В городе немало людей, которыебоятся, что я о них разболтаю.

— Но до сих пор их это не беспокоило.

— Это правда. Но правда и то, что до сих пор меня никтоне подозревал в убийстве. Не забывайте, что на свете есть лишь два человека,которые уверены в моей невиновности… убийца да я сама. А все остальные могут вэтом сомневаться.

— Ну и что?