— Да, я слышал, что Элизабет не очень ладила с сестрой.

— Тогда вы не знаете и половины! Я надеюсь, мне никогда не придется иметь дела с таким человеком, как ее сестра!

Ричард внимательно следил за доктором. Том вовсе не походил на влюбленного, хотя и отзывался об Элизабет с большой теплотой.

— Вам нравится моя жена, не так ли? — спросил Ричард.

— Да, очень, — ни секунды не колеблясь, ответил Том, — она всегда была мне сестрой.

Затем он принялся рассказывать Ричарду, как Элизабет увязывалась с ним на вызовы, а он не мог ей отказать. Он говорил о годах, прожитых в доме Мэри Смитсон, и еще о том, как сильно он не одобряет упрямства Элизабет. Чем больше Ричард вслушивался в рассказ доктора, тем яснее понимал, что Элизабет и Тома связывают дружеские отношения. Поздней ночью, когда Ричард ложился спать, он уже не питал ненависти к Тому Кэррингтону. Более того, этот молодой человек положительно нравился ему.

Несколько дней пролетели как во сне. Доктор Кэррингтон проводил в комнате больной почти все время, однако изредка Ричарду все же удавалось без помех побеседовать с этим умным молодым человеком, который прямо-таки поражал его своей серьезностью и находчивостью. Чем больше Ричард узнавал его, тем чаще задумывался о том, что молодому доктору нужно помочь. Нельзя допустить, чтобы такой прекрасный специалист прозябал в нищете.

Они проводили вместе немало часов.

Из разговоров Ричард узнал, что миссис Смитсон завещала Томасу довольно приличную сумму, но молодой человек ни пенни не потратил на собственные нужды. Он лечил нищих, а нищие не могли отплатить ему ничем, кроме слов благодарности. Ричард подозревал, что Томас просто-напросто истратил все наследство на покупку лекарств. Этот замечательный доктор, достойный уважения и восхищения, едва-едва зарабатывал на собственное пропитание. Несомненно, Томас способен добиться гораздо большего, но кто доверит свое здоровье доктору, который возится с бедняками да и сам смахивает на нищего?

* * *

В день отъезда доктора Ричард предложил ему проехаться верхом. Из рассказов молодого Кэррингтона Ричард узнал, что в юности Том очень любил верховые прогулки, но в последние годы у него совсем не оставалось времени на развлечения. Томас с радостью принял приглашение Ричарда, и через четверть часа они уже скакали по бескрайним равнинам Хэмпшира.

И только когда они подъехали к очаровательному коттеджу из красного кирпича на окраине деревеньки Милчем, Том заподозрил, что сэром Ричардом двигало не просто желание подышать свежим воздухом, а нечто большее —некое скрытое намерение.

— Какой чудный домик; Ричард! — похвалил Том. — Очень удачно расположен. Кому он принадлежит? Местному священнику?

— Нет, — отозвался до сих пор молчавший Ричард, — этот дом принадлежит мне. — Он спешился, подошел к входной двери и отпер ее. — Мой отец построил этот коттедж для одной из своих тетушек. Тетя Матильда была божьим одуванчиком, и мы все очень ее любили. Отец принимал деятельное участие в ее судьбе и хотел, чтобы она жила поближе к Найтли-Холлу. Все же дом был построен поодаль от нашего особняка, чтобы тетушка не чувствовала себя зависимой от нас. Кажется, она прожила здесь около десяти лет. После ее смерти мой ныне покойный брат пытался продать дом, но покупателей не нашлось. Несколько раз его сдавали, а сейчас, как видишь, мой дорогой Томас, он пустует, ожидая своего нового жильца. И я от всей души надеюсь, что этим жильцом станешь ты.

Не дожидаясь ответа, Ричард жестом пригласил Томаса внутрь и вошел в дом. Он продолжал убеждать молодого человека, что переезд и сельская практика пойдут ему только на пользу.

— Посмотри, какая большая гостиная, Том, здесь можно принимать утренних посетителей, а вот в этой комнате устроить аптечную лавку. Переделать ее не составит труда. К тому же у твоих пациентов не будет проблем с приобретением лекарств. Посетив доктора, они смогут не только получить рекомендации, но и купить необходимую микстуру.

— Это было бы чудесно, Ричард, — согласился Том, — но в Бристоле у меня остались пациенты, которым никак не обойтись без моей помощи. Им просто больше не к кому пойти.

— Том, обездоленные и больные есть повсюду. Ты думаешь, сельские жители нуждаются в твоей помощи меньше горожан? Если бы в округе нашелся хоть один хороший врач, Элизабет не заболела бы.

Том не нашелся что возразить и подошел к окну гостиной, выходившему на оживленную сельскую улицу. Жизнь кипела. Возле колодца стоял ребенок, на лице которого проступала сыпь. Том предположил, что это ветрянка, и удивился беззаботности матери. Мимо прошел мужчина средних лет, волочивший правую ногу. Должно быть, кость неправильно срослась после перелома. Да, Ричард прав: обездоленные есть повсюду.:

— Мне нужны две недели, чтобы как следует все обдумать, — сказал он. — Ты не представляешь, как я ценю твое предложение, Ричард. Ты предлагаешь мне этот дом за чудовищно низкую плату и практику...

— Думай себе сколько влезет, — улыбнулся Ричард.

— Нет, — Том покачал головой, — я всегда принимаю решения на скорую руку. Через неделю, самое большее через две, я сообщу тебе о своем решении. Знаешь, -он вскинул голову, в его глазах блестели слезы, — когда я узнал, что Элизабет вышла за тебя замуж, меня охватила злость. Я никак не мог понять, что привлекло ее в тебе — неужто богатство и титул? Но теперь я понимаю.

“А я не понимаю, — мысленно откликнулся Ричард, — но обязательно выясню!”

Элизабет растянулась на своем ложе и тяжело вздохнула. Голова все еще ныла при любом неосторожном движении, а глаза никак не могли привыкнуть к свету. Однако эти маленькие неудобства не мешали ей размышлять. Она закрыла глаза. Итак, что же происходит с Ричардом? С тех пор как уехал Том, он заходит к ней каждый день и проводит у ее постели по нескольку часов. Поначалу эти визиты только раздражали Элизабет, но теперь она, кажется, с нетерпением ждала, что дверь вот-вот откроется, в спальню войдет Ричард и начнет развлекать ее шутками и болтовней. Конечно, она была еще слишком слаба, чтобы выразить ему свою признательность, но каждый раз, когда он заходил к ней, она слегка улыбалась.

К тому же ему несладко приходится. Даже болезнь не смогла утихомирить бушующую в Элизабет энергию, усмирить ее характер. Несмотря на слабость, она все же умудрялась возражать мужу и корчить недовольные рожицы, когда он рассказывал ей что-то смешное, хотя была готова взорваться от смеха. Да и бедняжке Эгги нет никакого покоя. Она так переживает за свою госпожу!

И все же Элизабет потихоньку набиралась сил. Ей совсем не хотелось сидеть взаперти, тем более что она не представляла никакой опасности для других, поэтому она все больше подумывала о том, чтобы взять на себя какие-нибудь несложные обязанности.

Элизабет не могла отрицать, что все еще боялась своего мужа. То, как он обошелся с ней, обвинив во всех смертных грехах, невозможно забыть. В то злополучное утро, когда он умчался в Лондон, в сердце Элизабет поселилась ненависть. По крайней мере она пыталась убедить себя, что ненавидит этого человека. Ричард обвинил ее в распутстве, а сам связался с какой-то дамой сомнительной репутации. Но, если она действительно ненавидит его, тогда откуда взялось это странное щемящее чувство, возникшее сразу после того, как вчера утром он объявил ей о своем отъезде в Лондон?