— Можно войти? — Басит с улицы чей-то голос.

— Входи.

Внутри появляется старый знакомый, который говорил за мужчин в лесу. Бочонок на ножках с бородой до груди, напоминающий озверевшего гнома, которого мучают флешбеки, потерявшего шесть своих собратьев и любимую.

— Ты Кархен. — Утвердительно говорю ему. — У меня не много времени, сейчас расскажу тебе, что я хочу получить.

На пальцах рассказываю смысл задумки. Мне нужна ровная площадка, а сверх около пяти конструкций для формирования.

Они будут напоминать решётки вентиляции, каждая ячейка формирует из глины кирпич, после формирования он отлежится и мы сможем его обжечь.

— А ещё, собери лопаты тех, кто вскапывал и возил землю. Сегодня они мне понадобятся.

После выданных инструкций, иду искать Хореха.

Если этот разумный думает, что сможет избежать работы, он ошибается.

Нахожу его с сыном, оба получают инструкции собрать десяток воинов с мечами, ждать вместе с горой лопат у реки.

На пути к окраине, где я собирался встретить недругов, меня уже поджидает Адрок.

— Подумал, что вам нужен будет переговорщик. — Кряхтит старик.

— Не помешает, я привык убивать, если разумные не понимают меня с первого раза.

Старик не удивлён, он больше всего понимает меня и силу, что стоит за мной. Он и сам одарённый и уже сутки нет-нет да прикидывает, что бы он сделал имея такие способности.

Впрочем, его таланты делать из здоровяков факелы тоже не дурны, по крайней мере пригодились бы этим бравым лесным, которые решили брать деревню штурмом на ночь глядя.

Встречаем процессию вдвоём.

За спиной замерла деревня.

Все Суори затихли и стали наблюдать за вторжением. Я их понимал, зачем заниматься непонятной работой, если сейчас их село захватят воины чащи.

Ощущаю на себе сотни скрестившихся взглядом, как от своих, так и от чужих.

Не надо затягивать эту встречу, Суори должны работать, иначе я буду воплощать свою задумку очень долгое время. Конечно же, я никуда не тороплюсь, но и ждать не намерен.

Очень хотелось принять ванну и по человечески сходить в удобства, а не нюхать смрад из выгребной ямы.

Да много чего не хватало, чего тут думать. Цивилизованному человеку без технологий никуда, слава создателю, магия под рукой.

Суори не церемонятся, в меня летит десяток стрел, стоило нам выйти.

Шаман тут же закрывается посохом.

— Не трать силу. — Спокойно говорю ему.

Взмах руки и энергия вырывается вперёд, волной сшибая рой острых снарядов и поднимая тучу пыли.

Когда облако оседает, рогатые оказываются неприятно удивлены. Этот странный разумный стоит цел и невредим, даже не сделав ни шага.

Вперёд вырываются воины, несколько десятков, пушечное мясо, но я не собираюсь его переводить просто так.

Между нами около пятидесяти метров, они бегут быстро, затягивая какой-то крик похожий на рёв раненого кабана, хрюканье, способное меня только рассмешить, но никак не напугать. Острый взгляд выхватывает повозку, там сидит уже знакомый жирдяй, прямо позади возницы. Видимо отец решил доверить поход сыну, а сам остался в чаще.

Ещё один взмах и все валятся кульями, ударил сырой силой разума, от чего воздух начинается светится. Остальные трусливо бегут, разворачивают обоз. Взлетаю на ударивших в землю кинетических щупальцах. Нравится мне такая схема, что поделать, телекинез сжирает много для поддержания, а концентрированные прутья намного меньше.

Отталкиваюсь и лечу к обозу, где падаю прямо возле повозки.

Заморенный легионер с кучей шрамов на спине хрипит и пытается сдать назад, взрывая землю когтистыми лапами. Он чувствует, что сейчас будет много крови.

Ещё два усилия и путы со зверя спадают.

Я видел много таких монстров, которые рвали моих сородичей пачками, управляемые и служащие Суори, но сегодня ненависти внутри нет.

Жирный забился в повозку, пока напуганный зверь пытается вырваться из упряжки.

Вокруг мешками раскиданы тела Суори. Поднимаю руку, чтобы зверь подошёл ко мне, магия опутывает его разум, на него ложатся десяток закладок на верность. Тварь ползёт, подставляя шершавую морду под ладонь.

Разумные потихоньку приходят в себя, бежать никто и не собирается, глаза круглые в них плещется отчаяние и животный страх.

— Адрок. — Подошедший шаман весь во внимании. — Собери воинов, этих повязать и к реке.

— Слушаюсь. — Просто отвечает он.

Перехожу к жиртресту, вот сейчас будет больно.

Достаю с перевязи какого-то Суори, что ещё не пришёл в себя кинжал. Щупальца вытаскивают двоих разумных из повозки.

Заталкиваю в руку другого рогатого, который прятался вместе с засранцем.

Рубаха и доспехи на наследнике рвутся под силой магии, Суори визжит будто свинья. Он прижат к земле и думает, что его убьют.

— Пиши на спине. — Приказываю подельнику.

— Что писать, господин? — Шепчет онемевшими губами второй.

— Смерть.

Мы с шаманом провожали взглядом уходящего вдаль Суори. Он качался и постоянно падал, кроме вырезанного на спине слова, я приложил его по голове, но видимо не рассчитал силу.

Вереницу пленников сразу же проводили к реке, стоило им прийти в себя, где уже ждали Силок с Хорехом.

По моему плану всем выдадут лопаты и они будут работать на благо будущего города. Кто-то копать искусственный пруд для разведения рыбы, а кто-то добывать глину для кирпича. Это очень быстро даст им понять, кто здесь главный, подобная работа должна вымотать и сломать.

Суори, особенно их боевая часть, мужчины, частенькое отлынивают от простой работы, но не сейчас. Таким образом, я буду их унижать и морально подавлять. Их боевые навыки мне в этом детском саду не нужны, разве что позже, когда встретится достойный противник, но его пока тут не было.

Деревня плавно погрузилась в ночь. Я вышел на опушку и посмотрел назад, где горели редкие огоньки, выглядящие, как кусочки янтаря застрявшие в грязи.

Как же тут не хватает света, фонарей да и вообще привычного освещения. Надо будет этим заняться в числе первостепенных дел, это настоящая необходимость сейчас. Ведь когда я покорю чащу, заберу их разумных на работы, надо будет выстроить две смены, ночную и дневную.

Долго стоять и размышлять не стал, пошёл к реке, где копали глину новые работники «Фонвизин инкорпорейтед». Пленные были растеряны, но одновременно в из глазах, где отражались огни понаставленых вокруг факелов, появилась надежда.