— Мятеж? — подытожила я, поднимаясь с кресла. Ночь, и без того полная тревоги, необратимо катилась под откос. В Лейране творилось что-то глубоко неправильное. Честь, долг перед лордом, долг лорда перед его сюзереном — королем, сражение с его врагами — все это было для лейранского солдата куда священнее, чем боги и жрецы, самой сутью его естества. Любой известный мне лейранец, какую бы обиду он ни претерпел, отказался бы взять в руки оружие по зову лорда не раньше, чем отказался бы дышать. Мятеж. Мой отец пришел бы в ярость от одного этого слова.

— Ты прав, Паоло, — подтвердила я. — Здесь мы не будем в безопасности. Нам стоит вернуться так скоро, как только возможно.

Радель кивнул и со стуком поставил пустую кружку на стол.

— Мы можем выехать в течение часа.

— Не настолько скоро! — возразила я, раздраженно покачав головой. — Мы все еще должны выяснить, что понадобилось Эварду. Это просто вынуждает нас поторопиться.

— Но, сударыня, вы сами сказали… — нахмурился Радель.

— Я иду на эту встречу не затем, чтобы просто утолить любопытство, Радель. Что-то идет не так в королевстве, и люди винят в этом чародеев. Было время, когда я отмела бы эти слухи как обычную бессмыслицу, но теперь… Что, если в этом есть толика правды? Что, если в этом замешаны лорды? Мы должны узнать столько, сколько сможем. Но я обещаю, что мы не станем мешкать с отъездом, как только выясним все необходимое.

Глубоко вздохнув, Радель поклонился и распахнул дверь.

— Мне кажется, что вы крайне недооценили опасность, сударыня. Но поскольку убедить вас я не могу, я встану на страже. Пожалуйста, заприте на ночь дверь.

Звук его шагов по коридору и вниз по лестнице скоро затих.

— Я тоже лучше пойду, — зевнул Паоло, вставая и накидывая на плечо куртку, но, уже направляясь в конюшню, чтобы там стеречь своих лошадей, замер в дверях, обернулся на мгновение и поймал мой взгляд. — Радель прав, когда говорит, что здесь опасно, госпожа. Вы ведь не думаете отправиться на эту встречу с королем одна?

— Нет. Отправимся вместе. На самом деле мы сможем выехать обратно почти так же скоро, как того желает Радель. Я понятия не имею, каким образом, по мнению Эварда, я смогу пройти в ворота Виндама, Не знаю, кто теперь носит титул графа Гольтского, и даже не подозреваю, как это выяснить.

Паоло замешкался, длинные пальцы задумчиво погладили потускневшую дверную щеколду.

— Да, кстати, — заметила я, — ты отлично справился сегодня на въезде в город. Мы бы до сих пор там торчали, если бы не ты. А все эти слухи о том, что ворота закроются раньше… они тоже прекрасно сработали. Ты не видел, кто их распустил?

Паоло стрельнул глазами на Герика.

— С этим мне малость подсобили. Побольше, чем этот парень дар'нети, который вас караулит.

Он выпрямился и открыл дверь.

— Не стоит беспокоиться о том, как попасть завтра в Виндам. С тех пор как не стало предыдущего лорда, другого там и не было.

— Где ты это выяснил?

Он слегка покраснел.

— Все эти годы, пока вы жили в Данфарри и шериф сопровождал вас на День Долготерпения короля… он слушал все сплетни и разговоры вокруг вас и, когда возвращался, все ворчал о том, какой высокородной и могущественной госпожой вы были. Я тогда был сущим щенком, таскался за шерифом, куда не следовало, но слышал многое. Король Эвард сровнял это место с землей и выжег.

* * *

Ночь прошла беспокойно. От мысли о том, что Эвард разрушил Виндам, меня бросало то в злость, то в слезы. Часы на дворцовой башне пробили полночь, заморосил тоскливый дождь. Герик наконец сдался и лег спать. Кошмаров не было. Даже пьяный гам на улице его не побеспокоил.

Когда тьма сменилась смутным сумраком, кто-то заколотил в дверь.

— Это Паоло, госпожа.

Я приоткрыла дверь и выглянула в темноту. Из взъерошенных волос мальчика торчала солома.

— Радель просит вас спуститься в конюшню. По-тихому, говорит.

Я набросила плащ и последовала за Паоло, оставив свернувшегося на полу Герика одного. Он даже не шелохнулся.

Все выбоины во дворе гостиницы были залиты грязной водой. Слуги осторожно ступали по слякоти, таская туда-сюда помойные ведра и кувшины с водой, пока мальчишки в промокших штанах, пошатываясь, волокли на кухню тяжелые лотки с углем. За забором колеса повозок расплескивали по улице грязь. И хотя блеклое утро уже звякало конской упряжью, стучало горшками и раздавало визгливые приказы полчищам кухарок, в конюшне, когда мы притворили за собой дверь, оказалось сумрачно и тихо. Гериков Ясир негромко заржал, когда мы проходили мимо него, и Паоло потрепал его по ушам. Под моей ногой прошмыгнула мышка. Раделя мы нашли в дальнем угловом стойле, сидящим в темноте на охапке соломы.

— Что стряслось, Радель? — удивилась я.

Когда он вскочил на ноги, солома словно заворочалась. Дар'нети смел ее в сторону, открыв скорчившегося в грязи крепкого, бедно одетого мужчину. Когда минутное замешательство прошло, я заметила веревки, связывавшие его по рукам и ногам. Извиваясь в путах, человек ухитрился перевернуться так, чтобы заглянуть мне в лицо. На пол-лба у него расползся багровый синяк, а среди неразборчивых слов, доносившихся из-под тряпицы, которой был заткнут его рот, я не смогла разобрать ни одного приличного.

— Когда я вечером покинул вашу спальню, я повстречал вот этого красавца, крадущегося по коридору. Поскольку я не хотел, чтобы кто-то ошивался там поблизости, я прогнал его. Но потом, когда я сегодня утром совершал обход, кто, как не он, торчал в конюшне и рассказывал приятелю о том, как подслушал какие-то предательские сплетни, которые сделают его богачом, когда он найдет стражника и все ему расскажет? И на этот раз при нем была довольно неприятная обновка. — Радель показал мне длинный кривой кинжал. — Его друг, похоже, воспылал неприязнью к страже и сбежал, так что я воспользовался возможностью его поймать. Только вот не знаю, что с ним теперь делать. Наверное, нам следовало бы казнить негодяя, но я подумал, что труп или новое исчезновение могут привлечь больше внимания, чем даже его болтовня.

С ужасом припомнив наш неосторожный разговор прошлым вечером — проникновение во дворец, мое пренебрежительное мнение о короле, грядущая встреча, чародейство, — я не могла придумать, что же нам делать. Если он слышал хоть что-нибудь из этого…

— Нет, разумеется, мы не можем убить его, — решила я, гоня прочь желание именно так и поступить.

Никогда прежде я не сталкивалась с подобным затруднением. Опасность всегда исходила от врагов, а не от нелепых лысеющих воришек.

— Нам нужно только, чтобы он хранил молчание.

— Может, ему заплатить? — предложил Паоло, почесывая в затылке.

Я запахнула плащ поплотнее.

— Мы мало что можем предложить. И подкуп всегда ненадежен. Слишком просто перебить цену.