Ну да. Я тоже не отказался бы забраться в берлогу и, как тот медведь, проспать до весны. Вместо этого мне пришлось тащиться на занятия, писать какой-то идиотский диктант, потом напрягать мозги и решать пусть примитивные, но все же задачки, а потом еще и даты на истории вспоминать, потому что лаиру Васко, понимаете ли, приспичило устроить маленькую контрольную.

Даты я, конечно, написал правильно. И даже соответствующие им события из истории Норлаэна вроде не перепутал. Однако когда задание было выполнено, а до конца урока осталось еще половина рэйна, я буквально на сэн прикрыл глаза… и открыл их вскоре после того, как меня с чувством на глазах у всего класса отчитал учитель.

Я тогда равнодушно подумал, что историк — это еще ничего, и что было бы намного хуже, если бы день начался с физкультуры. Однако четверг (он же черо-рэ) в новом расписании являлся единственным днем, когда у нас отсутствовал этот утомительный предмет.

Два балла за сон на уроке я, естественно, заслуженно потерял, но, если честно, мне было настолько пофиг, что я даже мимолетного сожаления не испытал. Меня и оценка за тест нисколько не волновала, поэтому, как только учитель ушел, я пристроился обратно на парту и благополучно уснул. И даже на обед бы сегодня не собрался, если бы Эмма не возмутилась и не отправила меня туда силком.

Причем что самое интересное, поскольку сам я был попросту не в состоянии управлять собственным телом, она решила взять эту функцию на себя. Поэтому к столовой я шел по весьма странной траектории, местами меня явственно заносило, где-то я даже спотыкался. До тех пор, пока подруга не освоилась и не заставила меня шагать ровно.

Ела за меня сегодня тоже она — мой разум в это время бродил в каких-то далеких далях. Я даже почти не осознавал, что делаю: иду, жую, кому-то киваю или же попросту сплю.

Причем мое состояние Эмма объяснила именно чрезмерной нагрузкой на детский мозг, который с таким потоком данных попросту не справлялся. Вернее, поначалу мой организм показывал хорошие адаптивные реакции, усиленно потреблял калории, активно их расходовал. За этот же счет он стремительно восстанавливался. Однако на этот раз нагрузка оказалась слишком большой, поэтому из гиперактивного состояния мой организм захотел уйти в анабиоз и хотя бы так немного восстановиться.

С одной стороны, вроде бы звучало логично, однако подруга сочла это скверным признаком: оказывается, когда организм теряет волю к сопротивлению, то обычно это сулит его хозяину не самый лучший прогноз. Ведь если я не хотел есть, то и взять энергию будет негде. Если нет энергии, то процесс восстановления не начнется. И поскольку мне быстро доказали, что ухудшение состояния будет после этого лишь прогрессировать, то после обеда я все-таки внял настояниям подруги и на ужине снова нажрался так, что едва смог дышать.

К лэну Нортэну мне тоже пришлось сходить, поскольку после ужина на браслет пришла официальная повестка. Я на нее, правда, едва взглянул — все равно сегодня в лазарет собирался. Ну а после того, как забрался в кресло и немного подремал, пока доктор колдовал над диагностическим заклинанием, услышал неутешительный вердикт:

— Твое тело не справляется. Слишком высокая нагрузка.

— Согласен. С последней процедурой можно было и не спешить.

— Я тебе и следующую не дам провести, пока ты не придешь в норму, — предупредил лэн Нортэн. — И только попробуй мне вернуться в подвал раньше времени!

Я лишь вяло отмахнулся.

— Да ладно, не кричите. Я ж не самоубийца.

Но его это не убедило. Поэтому он уже на вполне законных основаниях занес в медицинскую карту рекомендацию временно снизить физические и умственные нагрузки… мол, я слишком много тренируюсь и мало отдыхаю, что любой мой одноклассник мог бы подтвердить. После этого меня все-таки поместили в медицинскую капсулу и еще половину рэйна дали просто поспать. Ну а когда я пришел в себя и, будучи обколотым всякими витаминками, ощутил, что чувствую себя гораздо лучше, мне на браслет поступил еще один вызов. Причем гораздо более серьезный, чем предписание внеочередной раз посетить владения доктора Нортэна.

И вот когда я его увидел, то остро пожалел, что именно его-то мне при всем желании нельзя было проигнорировать.

[1] Воскресенье.

[2] Суббота.

Глава 5

— Заходите, курсант Гурто, — ровно велел лэн Даорн, когда я зашел в кабинет и поприветствовал начальство по всем правилам. — Садитесь. Я хочу с вами поговорить.

Ну надо так надо.

Я послушно зашел и сел, радуясь тому, что после лечения хотя бы не засыпаю на ходу.

— До меня дошли сведения, что в последнюю неделю вы проявляете существенно меньше прилежания в учебе, чем обычно, — все тем же ровным бесстрастным голосом сообщил директор. — Необоснованно потерянные баллы на занятиях по физическому развитию и рисованию, сегодня вот на истории… Вы ничего не хотите мне пояснить?

Я покаянно опустил голову.

— Простите, лэн. Я непременно исправлюсь.

— А как же ваша тяга к знаниям, курсант? Неужели вы передумали становиться лучшим? Сон на уроке это, знаете ли, скверный симптом.

— Такое больше не повторится, лэн!

— Меня гораздо больше интересует, почему это вообще произошло, — опасно прищурился директор, а потом чуть подался вперед и вперил в меня подозрительный взгляд. — Что с вами происходит, курсант? У вас какие-то трудности?

Я подскочил со стула и вытянулся в струнку.

— Ничего особенного, лэн! Никаких трудностей, я в полном порядке, лэн!

— Да неужели?

Мужчина тоже поднялся, а затем неожиданно вышел из-за стола и внимательно всмотрелся в мое лицо.

— Вы скверно выглядите, курсант Гурто. Похудели, осунулись. И мне до крайности не нравятся происходящие с вами перемены. Вы точно ничего не хотите мне сообщить?

«Внимание! Отмечается повышение активности найниитового чипа…» — беспокойно прошептала у меня в голове Эмма.

Что, опять⁈

Да вы, наверное, шутите⁈

Сменив спектр зрения