– Я «Восток IV». Говорит полковник Нартов. С кем я разговариваю? Кто вы? Что вы тут делаете?.. – Полковник резко оборвал себя, почувствовав, что его вопросы становятся похожими на бессвязный лепет.

На борту «Каракатицы» Ове удовлетворенно кивнул.

– Контакт установлен, – сообщил он остальным. – Приготовьте-ка занавес, а я приглашу их сюда. – Он включил передатчик. – Govoreetye ve po Angleeskee?

– Да, говорю.

– Очень хорошо, полковник. – Ове с облегчением перешел на английский. – Я рад сообщить вам, что мы прилетели сюда, чтобы забрать вас на Землю. В своей радиопередаче несколько минут назад вы сказали, что все трое чувствуете себя хорошо. Это правда?

– Конечно, но…

– Отлично. Если вы наденете скафандры…

– Да, но сначала вы должны сказать…

– Давайте не будем терять время, полковник. Вы не могли бы надеть скафандр и подойти к нам на минуту? Я с удовольствием сделал бы это сам, но, к сожалению, у нас нет космической одежды. Вы не возражаете?

– Я выхожу. – Полковник решительно положил конец переговорам.

– Что-то у него не слишком счастливый голос для человека, которому только что спасли жизнь, – заметил Нильс, продевая веревку в кольца большого куска брезента, разостланного на палубе. Брезент был серый, потрепанный непогодой и с явными следами бившихся о него рыб, которым предстояло пополнить коллекцию образцов морской фауны в трюме «Витуса Беринга».

– Думаю, он счастлив, – возразил Ове, тоже принимаясь за работу над неуклюжим полотнищем. – Но ему нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этому. Он произносил очень драматическую надгробную речь, когда мы прервали его.

Они продели веревку через рым-болты на потолке и подняли брезент, который образовал помятую загородку в центре тесной рубки, закрывая далет-двигатель и термоядерный генератор.

– Этот угол лучше не привязывать, – сказал Ове. – Мне как-то надо будет проходить в машинное отделение.

– Он не выглядит очень уж надежной защитой, – заметил Нильс.

– Сойдет, – успокоил его Арни. – Мы имеем дело с офицерами и, надеюсь, джентльменами – и к тому же спасаем их. Не думаю, что возникнут какие-нибудь затруднения.

– Пожалуй, ты прав… – Нильс посмотрел в иллюминатор. – Смотрите, их шлюз открывается – кто-то выходит. Наверное, полковник.

Сознание полковника Нартова все еще отказывалось верить происшедшему. Он машинально надел скафандр, не обращая внимания на взволнованные реплики двух других космонавтов, и спокойно стоял, пока они возились, застегивая его и проверяя герметичность. И, только спрыгнув на лунную поверхность, он сумел взять себя в руки. Все это было реальностью. Им больше не грозит скорая гибель. Он снова увидит Москву, жену и детей – он почувствовал прилив радости. Этот странный корабль прилетел на Луну и, несомненно, сможет вернуться на Землю. Подробности выяснятся позже. Самое главное, что его люди будут спасены. Высоко держа голову, он шагал к подводной лодке, поднимая сапогами клубы пыли, которая мгновенно оседала обратно.

В круглом иллюминаторе наверху был виден человек в фуражке с козырьком, который показывал рукой куда-то вниз и кивал головой. Что бы это могло значить, черт побери?

Подойдя поближе, полковник увидел наспех приваренный к корпусу ящик с толстой крышкой, на котором кириллицей было выведено: «Телефон». Нартов ослабил винт, удерживавший крышку, открыл ее и снял телефонную трубку, укрепленную внутри. Он крепко прижал ее к шлему, и до него вполне разборчиво донеслось:

– Вы слышите меня, полковник?

– Да. – Провод был достаточно длинным, он немного отступил назад и увидел за стеклом иллюминатора своего собеседника.

– Отлично. Я Нильс Хансен, капитан датских ВВС и старший пилот авиакомпании САС. Остальных я представлю, когда вы подниметесь на борт. Вы можете дотянуться до палубы?

Полковник взглянул наверх, жмурясь от солнечного блеска.

– Сейчас не могу. Но мы приспособим веревку или еще что-нибудь. Сила тяжести очень маленькая.

– Надеюсь, это будет нетрудно. Поднявшись на палубу, вы увидите люк на вершине башни. Он не задраен. Для троих там тесновато, но вы поместитесь. Вам придется залезть туда всем сразу, потому что это все-таки не настоящий воздушный шлюз. Когда заберетесь в башню, как можно плотнее закройте верхний люк и постучите три раза по палубе. Мы впустим туда воздух. Вы сможете это сделать?

– Конечно.

– И захватите, пожалуйста, с собой весь кислород, который у вас остался. Пригодится на обратном пути. Вообще-то у нас кислорода достаточно, но неплохо иметь кое-что про запас.

– Хорошо. У нас остался последний баллон, только что открытый.

– И последнее, пока вы не ушли. На борту есть кое-какое секретное оборудование, скрытое за занавеской. Мы хотели бы попросить вас не подходить к ней слишком близко.

– Слово офицера, – произнес полковник, вытягиваясь в полный рост. – И мои товарищи тоже дадут вам слово. – Нартов посмотрел на человека с массивной челюстью, улыбающегося за стеклом иллюминатора, и впервые за все время по-настоящему почувствовал, что исполнение смертного приговора откладывается. – Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для всех нас. Вы спасли нам жизнь.

– И мы рады, что вовремя прилетели, и счастливы помочь вам. А теперь…

– Мы придем через несколько минут.

Вернувшись к капсуле, полковник увидел в иллюминаторе два лица, тесно прильнувших к стеклу, как дети прижимаются к витрине кондитерской лавки. Он чуть было не улыбнулся, но вовремя спохватился.

– Надевайте скафандры, – сказал он, когда процедура прохода через воздушный шлюз была закончена. – Мы летим домой. Эти датчане заберут нас с собой.

Он включил передатчик и взялся за микрофон, чтобы прекратить поток бессвязных вопросов. Отдаленный оркестр, наигрывавший «Край ты мой зеленый», простонал и затих.

– Да, «Восток IV», мы слышим вас хорошо. Что-то случилось? Ваше выступление было прервано. В чем дело? Прием.

Полковник нахмурился и включил микрофон.

– Говорит полковник Нартов. Это последнее сообщение. Я выключаю передатчик и прекращаю связь.

– Полковник, подождите, пожалуйста. Мы понимаем, что вы сейчас чувствуете. Вся Россия душой с вами. Но генерал хотел бы…

– Передайте генералу, что я свяжусь с ним позднее. И не по радио. – Нартов глубоко вздохнул и продолжал, держа палец на кнопке выключателя: – Я знаю номер его кремлевского телефона. Я позвоню ему из Дании.

Он быстро нажал на кнопку и вырубил приемник. Может быть, надо было сказать еще что-нибудь? Но что? Правду? Они решат, что он бредит. Кроме того, разговор могли слышать и другие страны.

– Черт побери! – набросился он на своих спутников, уставившихся на него широко раскрытыми глазами. – Майор, соберите бортовые журналы, пленку, записи, образцы, положите все в ящик. Капитан, закройте кислородный баллон и открепите, чтобы мы могли забрать его с собой. Будем дышать кислородом скафандров. Есть вопросы?