— Ты его уже совершил... — брезгливо поморщился граф и, круто развернувшись, направился к двери.

* * *

Вернувшись в свой покой, Гарольд тяжело опустился на табурет и отрешённо уставился в одну точку. Голова его как будто налилась свинцом, в висках пульсировала боль, словно какая-то мысль пыталась вырваться наружу.

— Что случилось, мой лорд? — озабоченно спросил Рагнар.

Граф не ответил.

— Нездоровится? — не отставал оруженосец.

— Уйди, Рагнар!! — буркнул Гарольд.

Оруженосец почувствовал, что спорить бесполезно, и молча покинул покой. Через несколько минут он вернулся, вслед за ним шли Сигевульф, Вальтов и Хакон.

— Что с тобой, брат? — участливо спросил Вальтов.

— Оставьте меня! — бросил граф.

— Мы не уйдём, Гарольд! — покачал головой Сигевульф. — И не надейся! Говори, кто тебя так опечалил? Вильгельм?

Гарольд поднял взор, тоска светилась в его глазах.

— Что тебе надо, Сигевульф?

— Хочу помочь тебе, — мягко произнёс толстяк. — Облегчи свою душу. Ведь ты не один. Мы с тобой. И все как один умрём за тебя!

— Верю, друг.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся эрл. — Так что случилось? Я никогда не видел тебя таким поникшим.

— Я сам не видел, — с горечью промолвил граф. — Хотите знать? Что ж, я отвечу... — Гарольд помолчал мгновение и закончил: — Вильгельм требует, чтоб я дал клятву возвести его на трон!

В комнате повисла тяжкая тишина.

— Что?! — первым пришёл в себя Сигевульф.

— Вот мерзавец, чума его возьми! — выругался Вальтов.

— Ничего, мой лорд, — подал голос Рагнар. — Попробуем вырваться отсюда! Низость герцога удесятерит наши силы!

— Я не хочу напрасно погубить вас, — покачал головой граф.

— Тогда пошлём в Англию Игана, — предложил Рагнар.

— Ему не прорваться.

— Прорвётся.

— Это хорошая мысль, — поддержал Сигевульф. — Тостиг с братьями тут же примчится сюда! И поубавит спесь Вильгельма!

— Эдуард не пустит его.

— А он и спрашивать не будет. Это же Тостиг! Он за тебя кому хочешь горло перегрызёт!

— Не горячись, эрл, — вступил в разговор Вальтов. — Всё не просто.

— Что ты имеешь в виду? — спросил толстяк.

— Ты плохо знаешь Вильгельма... И его вассалов... Если братья придут сюда, Гарольду не жить...

— Ты полагаешь? — нахмурился эрл.

— Уверен, — грустно произнёс Вальтов. — Для норманнов нет ничего святого.

— Что же нам делать? — растерянно спросил толстяк.

— Не знаю... — опустил голову Вальтов. — Если Гарольда не станет, Англии конец. Лишь он способен противостоять Вильгельму.

Вновь наступила пауза.

— Мой лорд, — прервал её Рагнар. — Позволь мне сказать.

— Говори, — равнодушно бросил Гарольд.

— В Англии короля выбирает народ... — начал оруженосец.

— Неужели...

— Нет, подожди! Не смейся, мой лорд, — не отступал оруженосец. — Даже если ты дашь слово, народ будет за тебя.

— Я не пойду на клятвопреступление, — покачал головой граф.

— И не надо. На Уитенагемоте ты можешь высказаться в пользу Вильгельма. Но народ всё равно выберет тебя.

Гарольд вскинул голову и задумчиво взглянул на оруженосца.

— А ведь верно! — просветлел Сигевульф. — И клятвы не нарушишь. И не допустишь этого волка в нашу овчарню!

— Молодец, Рагнар! — радостно воскликнул Вальтов. — И как это пришло тебе в голову?

— Сам не знаю, — смутился оруженосец. — Видно, Вотан подсказал.

Началось оживлённое обсуждение идеи, на сей раз и Гарольд принял активное участие в разговоре. Обдумав всесторонне предложение оруженосца, он пришёл к выводу, что это единственно верный вариант.

* * *

На следующий день Гарольд ответил согласием на предложение Вильгельма. Герцог обрадовался, решив, что граф принял его сторону — с таким союзником можно было смело смотреть в будущее. Однако настоятель Ланфранк был иного мнения.

— Он слишком легко согласился...

— Оставь свои сомнения, святой отец, — усмехнулся Вильгельм.

— Нет, монсеньор, — стоял на своём аббат, — тут что-то не то.

— Что не то?

— Мы должны были его унизить, — пояснил Ланфранк. — Сломить волю... А что в итоге? Неизвестно, кто теперь выглядит достойней — он или вы. Ведь часть наших баронов ему симпатизирует.

— Ты прав... — проворчал герцог. — И что теперь? — раздражённо спросил он. — Думай, святой отец! Это ведь твоя затея!

— Думаю, сын мой, — вздохнул настоятель, — думаю ...

Прошло несколько томительных минут.

— Скажите, сын мой? — разорвал тишину аббат. — Если я не ошибаюсь — Гарольд холост?

— Холост. — Вильгельм недоумённо взглянув на советника.

— В таком возрасте?

— Бывает, — пожал плечами герцог. — Говорят, у него есть какая-то женщина. И есть внебрачная дочь.

— Вот как? — оживился аббат. — Это интересно. Очень.

— Что ты имеешь в виду?

— У вас у самого есть дочь.

— И что с того?

— Пусть пообещает жениться на ней. А ещё лучше — устроить помолвку.

— Она же ещё сущий ребёнок.

— Не важно.

— Хм... — потёр подбородок Вильгельм. — В этом что-то есть...

— Конечно, монсеньор, — убеждённо произнёс аббат. — Если он согласится, значит, мы его окончательно сломили.

— А если откажется?

— У нас будет повод не поверить его присяге. И оставить тут.

— Что ж, пожалуй... — кивнул Вильгельм, размышляя над словами советника. - До чего же ты хитёр и жесток, святой отец. Мне до тебя далеко.

— Я лишь ваш покорный слуга, сын мой, — пожал плечами священник. — Все мои помыслы связаны с вашим благополучием.

* * *

На следующий день, встретив Гарольда на открытой галерее замка, Вильгельм в мягкой форме предъявил графу дополнительное требование, мотивируя его тем, что этот брак ещё больше их сблизит.

Гарольд выслушал его, ничем не выдав своих чувств. Но в его душе разгорелась буря. Вспомнив об Эдите, он с трудом удержался от непреодолимого искушения выхватить меч и тут же разрешить проблему.