— Прекрасно! Напомните мне о моей слабости, — жалобно отозвалась Энн и смахнула слезу. — Вы ничем не лучше лорда Харда.

Эта неожиданная слеза почему-то отозвалась в сердце острой болью. Захотелось успокоить, уговорить.

Желание оказалось столь острым, что даже навязчивая идея брака слегка отступила.

— Но это была вовсе не слабость, — негромко произнес Максимилиан и стер со щеки мокрую полоску. — Это было желание. В желании нет ничего плохого, особенно если оно возникает между нами.

Ответный взгляд красноречиво доказал бесполезность уговоров. Он тяжело вздохнул и снова опустился в кресло. Если неосторожный, пусть и восхитительно приятный опыт лишь отпугнул невесту, то приезжать в Лондон, разумеется, не стоило. Лучше было остаться дома. Маркиз точно знал, в чем именно заключалась суть упорного сопротивления: предстояло найти способ примирить Энн с Йоркширом. В разгар холодной, угрюмой зимы задача не из легких.

— Энн, — наконец заговорил лорд Хэлферст, — присядьте, пожалуйста.

— Только если объясните, зачем явились.

— Явился, чтобы увидеть вас. Разве это не естественно?

— Нет, вы явились для того, чтобы соблазнить меня и вынудить выйти за вас замуж! — возмущенно воскликнула леди Бишоп, но к счастью, все-таки села — в противоположном углу комнаты.

Максимилиан не смог сдержать усмешку.

— Я вас уже соблазнил, а мы все еще не женаты. Не намерен просить прощения за то, что продолжаю считать вас притягательной и желанной.

— Если знаете, что соблазнение уже ни к чему не привело, то каким же образом намерены меня убедить? Вопрос прозвучал так, словно малышка и сама хотела, чтобы ее убедили. Сердце радостно дрогнуло.

— Вам доводилось слышать о Фарндейле? Энн нахмурилась:

— Фарндейл? Нет, ничего не слышала.

— Это совсем недалеко от Хэлферста — примерно в трех милях к западу. Небольшая долина у подножия Пеннинских гор. Ранней весной она вся покрывается дикими нарциссами.

— О, должно быть, необыкновенно красиво! Представляю…

— Не стоит напрягать воображение. Я вам покажу этот удивительный уголок. — Максимилиан заглянул в зеленые глаза и увидел неподдельный интерес. — Вы ни разу не были в Йоркшире. Так почему же изначально решили, что там плохо, что никогда не сможете полюбить мой край?

— Почему вы ненавидите Лондон?

— Я… полагаю, причина кроется в принципиальном расхождении взглядов на жизнь.

— Хотите сказать, что, когда распространилось известие о банкротстве, все стали плохо к вам относиться?

— Маркиз настороженно прищурился. Гнев мгновенно охладил пыл вожделения к излишне осведомленной красавице.

— Полагаю, об этом поведал лорд Хард?

— Да, он все мне рассказал, однако лишь после того, как я попросила. Не вините его.

— Сомневаюсь, что он рассказал все. — К черту виконта! К черту грязные сплетни, бесцеремонные измышления, стремление одержать победу любой ценой! Что ж, ради доверия Энн он готов открыть правду. Всю, от начала и до конца. — Но почему же вы не спросили меня?

Леди Бишоп сложила руки на коленях.

— А зачем? Какой смысл выяснять, если, в конце концов, вы все равно попытаетесь утащить меня в Йоркшир? Даже нарциссы не способны скрасить жалкое существование в глухомани. Нет, ни за что не соглашусь провести остаток своих дней в ссылке!

— Предпочтете провести остаток своих дней с Дезмондом Хардом? Так почему бы, не поинтересоваться его финансовым состоянием? Долго ли он сможет обеспечивать вам жизнь в столице, после того как спустит ваше собственное приданое?

— Лжете!

Максимилиан порывисто вскочил.

— Нет, не лгу! — прорычал он и в три шага оказался рядом. Наклонился, уперся руками в подлокотники кресла и пронзительно посмотрел в глаза. — Спросите его, Энн! А если хотите что-нибудь узнать обо мне, спросите меня!

Маркиз выпрямился, стремительно подошел к двери и так же стремительно ее распахнул. Да, он не хотел уходить, не добившись согласия на брак. Не хотел уходить, не получив ее навсегда. Никак не думал, что придется плохо отзываться о другом человеке, пусть даже и о нечестном сопернике. Такие разговоры не в его стиле, обсуждения за спиной постыдны и низки.

— Так вы банкрот? — послышался из угла слабый дрожащий голос. — И я вам нужна лишь как нагрузка к деньгам?

Максимилиан остановился и обернулся.

— Нет и еще раз нет! Это ответ на оба вопроса. Не надейтесь, что все окажется вот так просто и понятно. Тем более что я вовсе не намерен отступать. — Он глубоко вздохнул и подошел ближе. — Я уже успел вас понять. Да, вы честны и благородны, а это означает, что не сможете расстаться на уровне сплетен, не выяснив правду. Где меня найти, вам известно.

— Значит, вернетесь, в Трент-Хаус и будете там дуться?

— Ежедневно, вплоть до четырнадцатого февраля, буду приезжать к вам. Четырнадцатого встретимся на балу в доме леди Шелбурн. А пятнадцатого я уеду из Лондона.

— В таком случае уедете в одиночестве.

— Посмотрим. Я уже сказал, что понимаю вас. — Лорд Хэлферст понизил голос, чтобы не смогли услышать любопытные слуги: — А еще я точно знаю, что вы мечтаете снова стать моей. Подумайте об этом.

«Ах, День святого Валентина! Автор признается в ненависти к этому празднику. Еще бы! Молодые леди измеряют собственное достоинство количеством полученных открыток и букетов, а джентльмены вынуждены расточать поэтические строки в столь неумеренных масштабах, что невольно сбиваются на банальности.

Ужасный день заслуживает полного и окончательного изгнания из столицы. А еще лучше — вообще из страны.

Однако приходится признать, что далеко не все разделяют неприязненное отношение к Дню влюбленных. На свете немало сентиментальных сердец, а потому первый (автор горячо надеется, что не ежегодный) бал в доме леди Шелбурн скорее всего превратится во вселенское столпотворение. Об этом недвусмысленно свидетельствует количество положительных ответов на разосланные приглашения.

Ну а поскольку День святого Валентина все-таки существует, автор вправе задать вопрос: используют ли его по назначению молодые пары? Вряд ли леди Шелбурн сочтет праздник удавшимся, если на нем не прозвучат волшебные слова: «Согласны ли вы выйти за меня замуж?»

Впрочем, даже этого будет мало. Что значит предложение без единственно приемлемого ответа: «Согласна»?»

Светские заметки леди Уислдаун 14 февраля 1814 года

В библиотеку неожиданно вошел отец, и Энн поспешно захлопнула атлас Британии.

— Доброе утро, папа. — Она старалась говорить беззаботно и легко, однако голос предательски дрогнул.