Аякид, носит имя Фок(ос) — «тюлень». Это эпоним Фокиды. Тем самым Ахилл и Аякс оказывается героями, весьма близкими фокидским мореходам, основавшим на малоазийском побережье колонию Фокею (впоследствии она стала ионийской — самой северной из ионийских колоний).

Любопытно, что и в «Илиаде» Ахилл (подобно Аяксу) защищает корабли греков, и даже отступившись от своих защитительных функций из-за обиды, он все же обещает вернуться к боям, как только враги подступят с огнем к кораблям греков — он всегда прежде всего защитник кораблей.

Быстроногость была необходима такому герою, потому что он должен был немедленно являться в случае беды — как скорая помощь. Кстати, быстроногим именовали в гимнах и Аполлона, в функции которого также входило покровительство на море. Позднейший помощник «на водах» святой Николай Угодник (Николай Мокрый) был тоже скор — в описаниях его чудес формула: «И приде скорый на помощь святой Никола, по морю хождаше яко по суху».

Как можно полагать, эолийские колонисты, прибывшие в Троаду из Центральной Греции и имевшие покровителем Ахилла, завезли в Малую Азию его культ. А уж в Троаде этот культовый образ, войдя в эпос, вступил в конкуренцию с образом Агамемнона — покровителя более ранней волны колонистов. Отсюда представление о неприязни двух героев. Кроме того, при введении образа в центр эпопеи певцы столкнулись с необходимостью как-то объяснить его отсутствие в начале и в конце ее. С отсутствием в конце войны справиться просто: надо лишь дать герою погибнуть раньше. Чтобы обеспечить отсутствие в начале, пришлось придумать воздержание от боев и его причину — обиду, ссору. Но не столь важна была сама эта придуманная ссора, сколько то, что она отразила типичную ситуацию в верхах греческого общества того времени. И важно, как эта ссора была подана в поэме, с каким отношением певцов, в каком свете, с какой оценкой.

Мотив ссоры двух вождей, каким он оказался в «Илиаде», изменил идейное звучание поэмы и сделал ее чрезвычайно актуальной и популярной. Воспевание и оправдание восточной экспансии греков отошло на задний план, а на передний выступило осуждение раздоров среди греческих вождей. Раздался звучный призыв к единению. Для греческой аристократии это означало консолидацию сил перед лицом возникшей угрозы — подъема и укрепления демократических слоев в обществе. Для греческого же народа в целом суть призыва была в ином, ибо с востока вставала серьезная опасность, угрожавшая самостоятельности и самому существованию греческого народа — там возникали крупные и агрессивные империи: Фригия, Лидия, Мидия, Персия. Своевременность этого призыва к единению вскоре подтвердила история.

7. ДИОМЕД

Из всех молодых героев «Илиады» Диомед — самый мужественный, упорный и воинственный. С точки зрения эпического идеала воина-героя — поистине безупречный. Ахилл и Гектор совершали ошибки и проступки, Диомед — никогда. В своей безмерной отваге он в битвах нападал и на богов, ранил Афродиту и Ареса.

С конца прошлого века ученые стали замечать любопытные соотношения Диомеда и Ахилла. К. Роберт определил это соотношение как скрытое соперничество двух параллельных фигур, которые исключают одна другую. У. Виламовиц выразил свое мнение о Диомеде так: «Это столь мощный боец, что он и Ахилл, собственно, взаимоисключаются». То же повторил и Э. Бете. М. Нильсон констатировал: «Эти двое никогда не бывают вместе — стоит Ахиллу появиться на сцене, как с нее исчезает Диомед, и наоборот, лишь только вновь появится Диомед, тотчас исчезает Ахилл». Единственные эпизоды, где они могут знать о существовании друг друга, — это погребальные игры и возвращение послов, побывавших у Ахилла, с его отказом от примирения; узнав об отказе, Диомед сурово осудил Ахилла. Д. Ломан так сформулировал основную идею: Диомед — двойник Ахилла.

Многие авторы разрабатывали эту идею. Они подметили целый ряд поразительных сходств этих двух образов. Это бы еще ничего, что оба характеризуются как самые храбрые и сильные среди ахейцев (хотя самым-самым должен был бы считаться кто-то один из них). Ничего, что оба мыслятся как юные (хотя у Ахилла взрослый сын, а Диомед участвовал во взятии Фив за десять лет до того). Ничего, что оба пользуются личным покровительством Афины (в «Илиаде» только они двое). Но сходства гораздо конкретнее, специфичнее — это сходства в редкостных особенностях. У обоих, и только у них двоих, Афина зажигает пламень вокруг головы; у обоих доспехи, сделанные богом Гефестом; оба сражаются с богами (правда, Ахилл только с богом реки); Аполлона оба преследуют, и оба отступаются. Кроме того, оба срамят Агамемнона; оба вступают в поединок с Энеем, и оба раза Энея спасает божество; оба сражаются с Гектором. Ахилл убивает Гектора, но и Диомед близок к этому: только бог спас Гектора от гибели в столкновении с Диомедом. И самое эффектное: Ахилл погиб от стрелы Париса, попавшей в пяту, и Диомед тоже поражен стрелой Париса, и тоже — «в десную пяту».

Заметим, что в этом сходстве фигур Диомед несет оттенок некоторой вторичности: у Ахилла оружие от Гефеста обусловлено сюжетом (прежнее он отдал Патроклу, а тот погиб, и Фетида выпросила у Гефеста новое оружие для Ахилла), а Диомед таких приключений не имел, оружие от Гефеста у него никак не мотивировано и, видимо, дано ему просто затем, чтобы он не отставал по престижности экипировки от Ахилла. Поражение Ахилла в пяту вполне понятно: как же иначе его убить, ведь, по мифу, он уязвим только в пяту, ибо за это место его во младенчестве держала мать, закаляя то ли в огне, то ли в водах Стикса, реки царства мертвых. Диомед же такой закалки не прошел, и Парис угодил ему в пяту только по одной причине — чтобы уподобить его Ахиллу.

Итак, в «Илиаде» это фигура подражательная. Тем не менее обе параллельны.

Есть два возможных толкования этой параллельности. Одно высказал Нильсон: «Вероятно, было два предания о Троянской войне: одно, воспевавшее Диомеда, а другое — Ахилла, и они в конце концов слились в одно…

Гомер взял два параллельных персонажа, которые он нашел в более раннем эпосе». При этом Нильсон считал обоих героев равными, не замечая подражательности Диомеда.

Иное толкование предложил Э. Андерсен. Он полагает, что Ахилл и Диомед были созданы вместе, одним автором, и Диомед был сразу уподоблен Ахиллу — так и задуман: как контрастирующий образ. На первый взгляд, это более правдоподобное толкование: оно объясняет неравнозначность двух фигур. Но объяснение этому можно найти и иное (скажем, одно из преданий было подражательным, то есть возникло