До берега было, наверное, не больше двадцати метров, ноПавлу эти двадцать метров показались марафонской дистанцией.

Выбравшись на берег, он побрел туда, куда вел егобезошибочный инстинкт, и через несколько бесконечно долгих минут оказался переддверью того низкого одноэтажного строения, которое заметил еще тогда, когдатрое арабов приволокли его к причалу.

У него не было ни сил, ни желания выяснять, что это за дом,чей это дом и как хозяева отнесутся к его вторжению. Ему нужно было согреться,согреться любой ценой. Он подергал дверь, убедился, что она заперта. Открытьзамок в своем теперешнем состоянии он бы не смог, но дверь была застекленная.Он обмотал руку платком, выбил один стеклянный квадрат, просунул руку и открылзащелку изнутри.

Ввалившись в жилище, первым делом нашел шкафчик со спиртныминапитками. Руки тряслись от холода, он с трудом отвернул колпачок с бутылкивиски и влил в себя чуть не половину.

Павел пил виски как воду, не чувствуя вкуса. Зубы стучали огорлышко бутылки. Но постепенно дрожь проходила, и в конце концов пронизывающийвсе тело холод отступил.

Тогда он нашел во второй комнате несколько одеял, завернулсяв них и рухнул на диван, немедленно провалившись в глубокий, тяжелый сон.

Снова он бежал по лестнице, сходя с ума от беспокойства,перепрыгивая через ступени, спотыкаясь, догадываясь, что ждет его в конце этогопути и надеясь, что на этот раз он успеет предотвратить несчастье. Снова передним оказалась дверь квартиры, снова он протянул руку, чтобы открыть ее… но неуспел это сделать, потому что в его сон ворвался хриплый прокуренный голос,говоривший почему-то по-английски:

— А ну вставай, скотина, а то я тебя нафарширую свинцом иотстрелю все мужское хозяйство к чертям собачьим!

Павел попытался открыть глаза, но не смог. Он попыталсявстать, но все тело было налито стопудовой тяжестью, и он тут же упал на пол.Над ним щелкнул предохранитель пистолета… потом тяжелая рука отвесила емуоплеуху, и он снова провалился в беспамятство, на этот раз без всякихсновидений.

* * *

Луиза Спарроу частенько жалела, что не родилась мужиком. Длямужиков в этом мире предусмотрено гораздо больше настоящих, полноценныхрадостей: темный эль и рыбалка, голубой джин и футбол, крепкий табак и скачки…

Видимо, причиной ее нетрадиционных для истинной английскойледи интересов было то, что воспитывал ее отец, хозяин табачной лавочки вИст-Энде. В его лавочке с утра до вечера толпились грубые краснорожие мужики,мясники, шоферы и грузчики. Они громогласно обсуждали результаты последнегофутбольного матча, вполголоса делились наводками на ближайшие скачки (самымидостоверными, как говорится — изо рта лошади) и громко хохотали над чьими-тонезамысловатыми шутками. Маленькая Лу чувствовала себя среди них как рыба вводе, с шести лет разбиралась в футболе, а с десяти могла назвать фаворитов вкаждом заезде.

Мать умерла, когда Луизе был год, и отец сам занялсявоспитанием девочки, но занимался им, исходя из своих собственных представлений.Для него самыми важными вещами в жизни были рыбалка, футбол и скачки — и онпередал дочери свои пристрастия. Правда, какое-то время он иногда с затаеннойгрустью думал, что лучше бы она была мальчиком, но когда в пятнадцать лет Лусобственноручно отметелила забравшегося в табачную лавку вора, резоннорассудив, что связываться с полицией из-за такой ерунды смешно, а в шестнадцатьподсказала отцу отличную ставку (третий заезд, четыре к одному), он сказалсвоему ближайшему другу Биллу Суини: «Лу — отличный парень!»

И скоро все завсегдатаи его лавки пришли к такому же мнению.

Когда отец скончался, не пережив крупного проигрыша, Лувзяла лавку в свои руки, и все у нее шло точно так же, как при нем. Тот жегустой табачный дым, те же громогласные разговоры и взрывы хохота, те же (илипочти те же) посетители.

Лу считалась отличным парнем, поэтому дело с замужеством унее не заладилось. Действительно, какой дурак женится на особе, которая можеткак следует заехать по уху, не сойдясь с тобой во мнении насчет новогополузащитника «Челси» или лошади, которая побежит во втором заезде на следующейнеделе? Да и ей самой на работе порядком надоели красномордые грузчики, исовершенно не хотелось видеть одного из них в свободное время. Единственное,чего ей хотелось бы от замужества, — это сынишку, мальчика, которого онамогла бы учить ловить рыбу, болеть за «Челси» и делать правильные ставки наскачках.

Правда, когда ей было уже за тридцать, Луиза присмотреламаленького тщедушного клерка, который зашел в ее лавочку за пачкой сигарет.Клерк сопротивлялся, но силы были неравны, и на какое-то время Луиза сталазамужней дамой.

Муж взял на себя домашнее хозяйство. Он стирал, прибирал доми очень неплохо готовил, так что у Луизы оставалось больше времени для футбола,рыбалки и скачек. Но однажды, когда она поставила на темную лошадку и выигралаприличную сумму (около двухсот фунтов), так что пришлось отметить событие сдрузьями в пабе «Слон и корзина», муж воспользовался ее отсутствием и сбежал.Через какое-то время от него пришло письмо с Ямайки. Он сообщал, что живет сманикюршей из Ирландии, очень счастлив, и просил развода.

Луиза не слишком расстроилась, дала ему развод и зажилапо-прежнему. Правда, не осуществилась давняя мечта о сыне, зато ее природномуоптимизму очень помог тот факт, что именно в этот день один надежный конюх далверную наводку на ближайшие скачки.

Так или приблизительно так Луиза дожила до пятидесяти лет,болея за одну и ту же команду и посещая один и тот же паб. В это времяслучилось событие, несколько изменившее ее жизнь. Богатый инвестор из Индиирешил строить в Ист-Энде большой торговый центр, для чего ему понадобилсяучасток земли, на котором стояла принадлежащая Луизе табачная лавочка. Онзаплатил за нее очень хорошую цену. Луиза купила большую моторную лодку,небольшой домик возле самого причала и зажила в свое удовольствие.

Вот и в этот вечер она хорошо провела время в пабе «Слон икорзина», выпив изрядное количество темного эля и голубого джина и почти сорвавголос, обсуждая нового центрфорварда. Когда хозяин паба дал понять, что всемпора расходиться, Луиза с сожалением встала из-за стола, распрощалась сприятелями и побрела домой.

Холодный воздух освежил ее. Пахло свежей водой, смолой исырым деревом. Луиза вдыхала эти любимые запахи, неторопливо приближаясь ксвоему домику.

Уже на самом крыльце она заметила, что в двери выбитостекло, и поняла, что к ней забрался какой-то бродяга. Такое уже случалось,хотя и нечасто, и Луиза в таких случаях по-свойски расправлялась снарушителями, не прибегая к помощи полиции. Обычно ей удавалось решить вопроспри помощи кулаков, а на тот случай, если воришка был особенно упорным или онбыл не один, Луиза имела револьвер тридцать восьмого калибра, которыйиспользовала в основном как средство устрашения.