— Для чая слишком рано, а кофе я сегодня не варила, так чтоничем не могу тебя угостить. А если ты таким манером хочешь осмотреть моежилище — сначала запасись ордером, иначе я тебя и на порог не пущу, ты менязнаешь.

Констебль Митчелл действительно хорошо знал Луизу. Он знал,что она не любит связываться с полицией, предпочитая все свои проблемы решатьсамостоятельно. И еще он помнил, как она здорово отлупила его, когда им обоимбыло по десять лет. А с тех пор Луиза сильно подросла, и рука у нее сталагораздо тяжелее.

— Ладно, Луиза, не буду тебя больше задерживать. Я, пожалуй,пойду. Но если ты вспомнишь что-нибудь насчет сегодняшней ночи — позвони мне,телефон ты помнишь.

— Помню, Гэри, и непременно позвоню, — успокоилаконстебля Луиза и закрыла дверь перед самым его носом.

Закрыв дверь, она озабоченно огляделась и прошла в спальню.

Ночной гость полусидел на кровати и смотрел на нее свыражением виноватого беспокойства.

— Простите, мэм… я вломился в ваше жилище, выпил ваше вискии, похоже, занял вашу кровать… но мне было здорово плохо… а все расходы я вамнепременно компенсирую…

— Против этого я не возражаю, сынок, — ответила Луиза,осматривая гостя. — Только для начала скажи мне, как ты себя чувствуешь икакое отношение имеешь к выстрелам, которые сегодня ночью слышал Берт Финчли?

— Берт Финчли? Кто это — Берт Финчли? Это тот человек, скоторым вы сейчас разговаривали?

— Нет, я разговаривала с констеблем, а Берт Финчли — этостарый маразматик, который от нечего делать постоянно сует нос в чужие дела…Так как насчет выстрелов сегодня ночью?

— Одно вам могу сказать, мэм: я ни в кого не стрелял,стреляли в меня… а потом сбросили в воду, и я с трудом выбрался из реки, когдате люди ушли.

— Вода сейчас холодная, — протянула Луиза.

— Совершенно верно, мэм. Поэтому мне и пришлось позаимствоватьваше виски. Но вы не волнуйтесь, я вам все возмещу… и немедленно покину вашдом…

— Я не осуждаю тебя за то, что ты выпил виски, —проговорила Луиза после небольшой паузы. — Вода сейчас действительно оченьхолодная, просто ледяная. Я немного сердита на тебя за то, что ты пролил всеостальное, но это тоже можно объяснить. А насчет того, чтобы немедленно уйти —на твоем месте я бы не горячилась: я пятьдесят лет знаю Гэри Митчелла и не сомневаюсь,что он спрятался где-нибудь поблизости и следит за моим домом, чтобы выяснить,кого я у себя приютила. Так что не торопись, а лучше скажи, что тыпредпочитаешь на завтрак — омлет с ветчиной или пару вареных яиц?

Луиза, как уже было сказано, не была хозяйственной женщиной,но сейчас в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт, и ей захотелосьокружить заботой этого совершенно незнакомого и довольно подозрительногочеловека.

Позавтракав и выпив огромную кружку крепкого кофе, Павелпочувствовал себя гораздо лучше. Луиза почистила его одежду, и сейчас онвыглядел почти прилично, несмотря на ночное купание в реке. Павел вытащил изкармана бумажник, отсчитал несколько купюр и положил их на стол. При этом избумажника случайно выпал розовый картонный прямоугольник.

— Не мусори, парень! — Луиза наклонилась и поднялакартонку. Взглянув на рисунок — золотистый фламинго на розовом фоне — онаневозмутимо проговорила: — Приятное местечко… я там была один раз…

— Что?! — переспросил Павел, уставившись на нее. —Вы знаете это место? Вы бывали там?

— А что такого? — Луиза пожала плечами. — Мойбывший муженек, не к ночи будь помянут, сводил меня туда как-то раз, вскорепосле женитьбы. Там играют джаз… скучновато, но уютно. Хотя по мне в «Слоне икорзине» гораздо веселее.

— Странная визитка, — продолжал Павел. — Ниназвания на ней, ни адреса…

— Они это специально, чтобы не привлекать случайных людей.Порядок у них такой — пускают только завсегдатаев и их друзей, ну и дают имтакие карточки, чтобы следующий раз сами могли прийти.

— А что это за заведение, где оно, как называется?

— Ну, парень, ты даешь! — усмехнулась Луиза. — Этоже я у тебя нашла их визитку! Это клуб «Золотой фламинго», на «Олд-Вик»,недалеко от Стрэнда…

Павел заторопился. Луиза вздохнула, но не стала егозадерживать. Она вывела своего странного гостя через заднюю дверь и объяснила,как дойти до улицы, на которой можно поймать такси.

Через полчаса Павел проехал по Флит-стрит, по Стрэнду ивыехал на «Олд-Вик». Водитель остановился неподалеку от знаменитого театра стем же названием и сообщил:

— Приехали, сэр. Вот он — клуб «Золотой фламинго».

Павел расплатился и подошел ко входу.

Перед дверью стоял рослый афробританец в удивительноэлегантном пальто. Он выжидательно улыбнулся Павлу и осведомился:

— Вы что-то ищете, сэр?

Вместо ответа Павел протянул ему розовую визитку.

— О, прошу вас, сэр! — Швейцар распахнул перед нимдверь. — Значит, вы уже бывали у нас! А мне, видать, пора на пенсию — явас не вспомнил! — И он удрученно покачал головой.

Зал, куда он вошел, напоминал пещеру. Золотистые светильникисвисали с потолка, как сталактиты. Или сталагмиты, Павел всегда путалнаправление. Они горели тусклым, приглушенным светом, едва освещая столики вглубоких нишах и создавая интимную и немного таинственную атмосферу. Чуть встороне, на небольшом возвышении, стоял белый концертный рояль, за ним сиделчернокожий пианист и негромко наигрывал какое-то классическое джазовое ретро.Кажется, эта композиция называется «Осенние листья».

Павел выбрал столик подальше от эстрады, сел в самый темныйугол, чтобы не было видно его помятого лица. Официант возник рядом неслышно,протянул меню.

В зале было прохладно, как в настоящей пещере, внутри уПавла зародилась противная мелкая дрожь, вспомнилась черная ледяная вода, вкоторой он против своей воли вынужден был искупаться накануне, отвратительнозаныли ушибленные части тела. Хорошо бы выпить чего-нибудь покрепче, чтобыунять дрожь, пока она еще не вышла наружу. Официант забеспокоится, если егоначнет трясти, как больного пляской святого Витта.

Однако еще больше он забеспокоится, если Павел закажетнеразбавленное виски в такую рань. Принесет, конечно, однако будетприсматриваться, наблюдать издалека, запомнит его, а учитывая несвежую одежду ипобитый вид, сразу же заподозрит неладное.

В результате таких раздумий Павел заказал кофе — большуючашку и погорячее.

Пианист покончил с «Листьями» и исполнял теперь «Летнююпору» Джорджа Гершвина, откинувшись на стуле и прикрыв глаза, как это делалнезабвенный слепой пианист Эррол Гарнер. Павел вроде бы ненароком выложил настол розовую карточку с силуэтом фламинго и задумался, потягивая кофе.

Зачем он сюда пришел? Затем, что ему некуда больше идти.Старик погиб, а ему срочно нужно получить информацию. Кто были эти трое,которые хотели отбить его у людей шейха? Русские, это несомненно, явнопрофессионалы, хотя… профессионалы не устраивают такого шума в приличнойевропейской стране, где полиция занята только тем, что день и ночь охраняетсвоих добропорядочных граждан от посягательств на их покой и мирный сон поночам. Профессионалы действуют тихо, незаметно и аккуратно.