– Я могу поехать сзади, – говорю я.

– Нет, лучше садись спереди. Так будет меньше тошнить.

– Мы с тобой отличная команда, Мира, – подмигивая, говорит Брекен.

Думаю, он пытается вести себя дружелюбно, но мой вымученный смешок раздается слишком поздно. Вот только этого мне не хватало, сидеть бок о бок с этим богатеньким выскочкой. Однако что я могу возразить? Нет, спасибо, уж лучше поблюю на заднем сиденье? Смирившись с положением, я сажусь спереди и закрываю дверь.

Кожа сиденья теплая на ощупь: спасибо обогревателям. Жар сочится сквозь мою куртку и расплывается по бедрам. Теперь, когда отступила тошнота, я даже наслаждаюсь этим теплом. Я кладу сумку на пол и пристегиваюсь. Мужчина в желтой бейсболке все еще не вышел наружу. Машин на парковке стало меньше; наверно, люди потихоньку пускаются в путь. Я заглядываю внутрь магазина, но сквозь густеющий снег сложно разглядеть, есть ли кто-то внутри.

– Нужно заплатить этим говнюкам. У кого есть наличка? – спрашиваю я.

– На меня даже не смотрите, – говорит Кайла. – У меня типа около трех долларов.

Джош пожимает плечами:

– Вообще ничего. Я не ношу наличку.

– Ага, ведь ты живешь в двадцать первом веке, – вздыхает Харпер.

Я машу рукой в сторону заправки.

– А вот хозяева этого заведения живут в 1978 году, где все только и делают, что рыбачат, и люди не слышали про электронные деньги.

– И что, вы совсем, вообще абсолютно ничего не взяли в дорогу?

Кайла явно обращает вопрос к Брекену и Харпер. Ее можно понять: по ним заметно, что они из богатых семей. Но все же спрашивать подобное довольно нахально.

– Ты серьезно? – огрызается Брекен. – И с чего ты решила, что у нас есть наличные? Может, ты забыла, но Харпер потеряла кошелек!

Кайла фыркает:

– Твой пуловер от Patagonia довольно прозрачно намекает, что на нищету ты не жалуешься. Думала, это довольно очевидно. А про ее сережки я и вообще молчу.

– Я потратил наличку на аренду машины. А Харпер ты вообще не трогай.

Под его челюстью ходят желваки. Почему он так защищает девчонку, с которой только сегодня познакомился? Я поворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с Джошем. Судя по всему, он думает о том же самом.

– Мы с Брекеном сложились на аренду, – говорит Харпер. – У меня было две сотни. Надо найти кошелек.

– Думаю, если мы не заплатим этим двум маньякам в ближайшие десять минут, они нас всех изрешетят, – говорю я. – Я заплатила им что-то вроде семи. Может, у кого-то из вас найдется еще?

Джош роется в карманах.

– Прости, вообще ничего.

Брекен открывает элегантный кошелек.

– У меня десятка.

Кайла кидает три скомканные купюры:

– Больше нет. И не смотрите на меня так, я еще в аэропорту сказала, что на мели.

– Что, правда? – с паникой в голосе спрашивает Харпер. – Нас тут пятеро, и мы наскребли всего двадцатку?

– Мы не виноваты, что у владельцев тут дремучее средневековье, – говорит Брекен. – С моей кредиткой я бы купил всю эту вонючую дыру, и еще бы осталось.

– А этих старомодных машинок у них тоже нет? – спрашивает Джош.

– Ага, вроде нет, – говорю я. – Когда я спросила, ничего вежливого мне в ответ не сказали.

– Этого мужика лучше не злить, – говорит Кайла.

На сей раз на лице ее нет ни следа сарказма или сонливости. Она абсолютно серьезна. Кайла смотрит на магазин, и уголки ее губ ползут вниз. Интересно, видела ли она то объявление про вооруженного владельца, готового всадить пулю в каждого, кто не хочет платить за бензин?

– Что же нам делать? – тонким, жалобным голосом спрашивает Харпер.

Она совсем не похожа на ту уверенную девушку, с которой я познакомилась в самолете.

– Для начала просто подыши, – говорит Брекен, протягивая руку назад.

Между бензоколонкой и магазином паркуется фура. Сквозь закрытое окно до меня доносится оглушительная музыка. Потом музыка сменяется завыванием ветра. Я вздрагиваю.

Брекен заводит мотор и задумчиво наклоняет голову.

– Что, если предложить ему то, что у нас есть сейчас? Объясним ситуацию и скажем, что остаток пришлем позже.

– Сейчас вроде Рождество… – задумчиво вторит Джош.

– Он откажется, – мрачно отвечает Кайла. – На такое он не пойдет.

Ей страшно. Я думаю, Кайле известны люди вроде Кори с отцом. Она что-то чувствует. Я ей верю. И еще я помню, как мама сказала мне быть начеку. Она имела в виду как раз подобные случаи.

– Думаю, она права, – говорю я.

Джош вздыхает.

– Да я на самом деле тоже согласен. Вид у них не самый сговорчивый.

– Он позвонит в полицию и скажет, что мы украли у него бензин, – говорит Харпер. – Я не могу этого допустить.

Я навостряю уши. Что такое она сказала в конце?

– Не могу, – повторяет она, глядя на Брекена в упор.

Я напрягаюсь. Почему она так не хочет, чтобы приезжала полиция?

Брекен коротко кивает в ответ. Он осматривает парковку.

Харпер шумно втягивает воздух.

– Но я поговорю с ним. Попытаюсь объяснить.

– Нет, – просто отвечает Брекен.

– Это единственный способ. У меня получится. Все будет в порядке.

Брекен снова мотает головой, все еще не отрывая взгляда от магазина. От машин. От дороги впереди. Он крепче сжимает руль, и у меня сжимается сердце.

Он же не хочет?.. Нет, наверно, я неправильно поняла. Он же не уедет отсюда вот просто так, да? Потому что тогда это и правда будет воровством.

И если мне в жизни попадался человек, у которого я побоюсь воровать, то это как раз тот мужик на металлическом складном стуле. Лицо Кайлы застыло в тревоге.

Брекен снимает машину с ручника, и шины медленно прокручиваются.

Охнув, я оборачиваюсь к Джошу. Смесь шока и тошнотворного страха на его лице в точности отражает мои собственные чувства.

– Что ты делаешь?! – задыхаясь, спрашивает Харпер. – Мы не заплатили.

– Мы отправим ему деньги, – говорит Брекен, крепче ухватываясь за руль. – Если он думает, что я останусь дожидаться копов, то пусть поцелует меня в зад.

Я набираю в легкие воздух, чтобы поспорить, но не успеваю произнести ни слова. Брекен давит на газ.

Девять

Шины сцепляются с дорогой, и мы летим вперед.

Харпер отчаянно хватается за свой ремень безопасности и вопит:

– Что ты творишь?!

Машину резко заносит вправо, потом мы выруливаем. Я вцепляюсь в сиденье.

– Останови машину! – кричит Харпер.

– Остановись…

Я хочу ее поддержать, но у меня вырывается еле слышный шепот, да и тот теряется за ревом двигателя и бешеным стуком моего сердца.

– Ты украл бензин, – безапелляционно заявляет