был фотограф, занимающийся съёмками как к журналу, так и на местных каналах. Она обратилась к нему с предложением помочь восходящей звезде — Стасу Рогожину и предложила придуманный им проект антинаркотической рекламы.

Если бы Стас был её сосед, никто бы и внимания на него не обратил даже по Светиной просьбе. А вот фамилия Рогожин сказала о многом, тем более, деньги у Стаса на свой проект были.

Дальше закрутилось всё очень быстро — съёмки, интервью, бесконечные вечеринки. Света не сомневалась, что он справился бы и без неё и так называемой помощи, но всё-таки было приятно. Парень не отпускал её от себя, они всюду появлялись только вместе, и хотя девушке наскучила жизнь гламурной дивы, она не жаловалась.

Через неделю, как закончились съёмки, объявились шантажисты Стаса. Он вёл с ними переговоры нагло и насмешливо, ничуть не боясь скандала, он ему был даже нужен. Ну, какой настоящий рэпер был без тёмного прошлого, связанного или с тюрьмой, или с наркотиками.

Света начала подозревать, что шантаж — дело подстроенное, но Стас в этом не признавался.

Однажды в разгар сессии возле университета Света встретила того самого знакомого, которого она весенней ночью спасла от избивающих его хулиганов. Он тогда валялся в мусоре и был весь в крови.

Сейчас молодой мужчина стоял возле её университета и жадно жевал хот-дог, и делал это настолько заразительно, что девушка ощутила волчий голод.

— О, привет, Света, — попытался улыбнуться он одними глазами.

Она остановилась, воткнув тонкие каблучки в итальянскую плитку тротуара.

— Привет, — удивлённо отозвалась она, вспомнив, что его зовут Юра.

Солнечным днём его глаза настолько сильно поразили её своим необычным цветом, что девушка почему-то смутилась. Ещё ни разу она не реагировала так на мужские глаза. Цвет его радужки был ярко-синим, и можно было бы подумать о линзах, но освещение чётко показывало, что их нет.

Мужчина был старше неё, она это поняла, подробно разглядев его лицо. Приятное, даже смазливое, без резких черт и в то же время мужское. Пепельные светлые волосы густой волной ложились на лоб, и эта небрежная причёска раздувалась летним горячим ветром.

Одет он был демократично — светло-голубые джинсы и футболка с какой-то неопределённой эмблемой.

— Я по твою душу, — сказал он приятным тембром, и Света почему-то подумала, что этот голос не смогла бы спутать ни с каким другим. Глупо было так думать о человеке, которого видела однажды в грязной подворотне, но это правда.

— Я почему-то так и подумала, — пошутила она, и он хохотнул, дожёвывая.

— Зачтено, — кивнул мужчина. — Пошли?

— Куда? — весело ответила она вопросом на вопрос.

— Ко мне в машину, конечно.

— А это не опасно?

Он стал серьёзным и сделал шаг к ней, глядя прямо в упор. Вокруг них ходили студенты и просто прохожие в этот удушливый полдень. Они стояли почти в самом центре людского потока, текущего от Садовой к вокзалу и наоборот.

— Опасно отпугивать бандитов ночью, — сказал он с укором, смело взял её за запястье и потащил к дороге.

Света была настолько поражена его обращением, что ничего не сказала.

Он усадил её в пыльную старую «Шевроле Ниву» тёмно-золотистого цвета, Света стала ошарашенно оглядываться. Она привыкла к машинам другого уровня, особенно в последнее время.

— Слушай, — начал он, положив руки на руль, и девушка заметила, что почти до запястья их покрывают золотистые курчавые волосы. Она сглотнула, остановив на них взгляд и ни с того ни с сего ощутила горячее тепло глубоко внутри. Он сейчас смотрел пристально, убедительно что-то говорил и распахивал свои синие глаза, а девушка не понимала ни слова. Такое с ней было впервые. Она уловила нить его мысли, когда услышала слова «запись» и «шантаж».

— Что? — тонко произнесла она и откашлялась.

— Ты работаешь с ним, я знаю, и как раз сейчас стараюсь объяснить тебе, зачем.

— Ты и есть тот шантажист? — спросила она.

— Нет, — покачал головой Юра. — Я это сделал, а у меня забрали материал.

— Ты журналист?

— Я тебе уже говорил, что нет, — устало вздохнул он. — Я фотограф. Снимаю разных людей тогда, когда они об этом не знают. В основном, известных людей.

— Папарацци? — догадалась она, и Юра снова улыбнулся.

— Я зарабатываю фотографиями или видео. Чем лучше фото, тем больше за него заплатят. Но одни молодчики поняли, что этим не просто можно заработать, а сорвать много денег. Тогда я чуть не умер в подворотне, если бы не ты.

— Но Стасу на руку это видео. Ты его снял, правильно?

— Что он тебе сказал? — усмехнулся Юра, и Свете это совсем не понравилось.

— Что на нём он принимает наркотики. Что-то подобное.

— Понятно. Там не только это видео. Там ещё много чего интересного, и это — самое безобидное.

— То есть? — спросила Света, расширив глаза, и поймала себя на мысли, что не хочет знать то, что сейчас расскажет Юра.

— Слышала про гомосексуализм? — скривил губы в жёсткую ухмылку мужчина.

— Да, — отозвалась она еле слышно.

Он покивал, как будто подтверждая свои слова.

— Стас?

— Да. И думаю, что это не очень хорошо повлияет на его дальнейшую карьеру звезды хип-хопа, разве что если он не хочет стать вторым Борей Моисеевым.

Света прикрыла глаза ладонью и почувствовала, что дрожит.

— Ты хотел этим его шантажировать? — спросила она.

— Нет, я хотел его снимать, а когда получилось это, подумал, что оно слишком много стоит и просто молчал. Но это долгая история.

— Причём тут я? — спросила Света, подумав почему-то, что за те недели, что Стас был рядом с ней много времени, они ни разу не оказались в постели. Тогда девушка решила, что он оттягивает момент, теперь ей всё стало ясно.

— Парню конец, понимаешь? А он даже этого не понимает. Если он ввяжется в свой удачный пи-ар, ему не расхлебать. Пришёл бы к нему я, он может быть не поверил бы, а может быть натравил на меня кого-нибудь, кто знает. Но это не решило бы проблемы. Ты должна ему обо всё рассказать. Откажется платить за видео с наркотиками, они достанут козырь крупнее.

— А что же делать? Бесконечно он платить тоже не сможет, они же будут постоянно вытягивать деньги.

— Не будут, иначе их будут искать. Они сорвут куш и исчезнут далеко, поверь мне. Они рисковые, это очень опасно.

— И ты этим занимаешься? — с суеверным ужасом спросила она.

Он тяжело вздохнул, подкатив глаза к потолку: — В основном, отвисшими животами и вторыми подбородками, но не суть важно. Так жёстко я не берусь, понимаешь?

— Понимаю, —