зря не веришь, — зашептал Чжан Вэйдэ. — Если знать имя, можно проклясть.

— Ну и зачем мне её проклинать? Если не начнёт дурить, плевать мне на неё.

— Брат Сун, — спросил Чжан Вэйдэ задумчиво, подцепляя в миске цзяоцзы, — а ты рассмотрел, сколько у неё в истинной форме было хвостов?

— Если ты забыл, как раз тогда Падалица пыталась тебя убить. Мне было, знаешь ли, не до лисьих хвостов.

— Вот я тоже не разглядел. — Чжан Вэйдэ печально вздохнул. — Несколько. Может, три.

— Немного. Она молодая.

Сун Юньхао взял палочки тоже, но есть не хотелось, а от запаха соуса даже чуть тошнило. Пустяки: он мог не есть и по неделе без всяких последствий. Он отодвинул тарелку, налил себе чаю, поглядел, как Чжан Вэйдэ осторожно и часто, как зверёк, обкусывает цзяоцзы. Надо бы на свежий воздух — ещё бы водился в затхлом, туманном осеннем Хугуане этот свежий воздух.

Но прежде…

— Нужно поговорить, — сказал Сун Юньхао, и Чжан Вэйдэ, сбившись с частого, но размеренного ритма, чуть не поперхнулся, но тут же подобрался и сел прямо. — Ты твёрдо решил так и таскаться за мной?

— Да, — выпалил Чжан Вэйдэ мгновенно.

— Даже не подумал.

— Я подумал. Я несколько дней всё думал. Это, знаешь, будет только на пользу для нас обоих. — Чжан Вэйдэ аккуратно сложил палочки, потупился и стал разглаживать рукава. — У меня не очень хорошо получается выживать в одиночку. Ты намного сильнее и опытнее меня. Но я могу тебе помочь, когда у тебя случаются приступы. Они ведь будут ещё?

— Да.

— Тебе слишком опасно оставаться в одиночку, когда у тебя приступы.

— Так понравилось быть сиделкой? — усмехнулся Сун Юньхао.

— Вообще не понравилось. В прошлый раз я чуть с ума не сошёл от страха. Но это всё ещё лучше, чем быть одному. Только я так и не знаю, когда тебе становится плохо. Ты сказал, по ночам, — но ведь не каждую ночь?

— Примерно восьмого числа каждого месяца и потом в двадцатых числах.

Чжан Вэйдэ глубоко вздохнул — он всегда собирался с силами перед каким-нибудь очередным вопросом, особенно когда боялся спрашивать, но любопытство вынуждало.

— Разве яд может так действовать? Я, конечно, знаю про всякие десятидневные яды и всё такое, но это ведь выдумки?

— Про яд я сказал тебе просто так… На мне заклятие.

— Нечисти?

— Моего ордена.

— Но зачем ордену…

— В наказание.

— Это… — Чжан Вэйдэ растерянно покачал головой, — слишком жестоко. Они могли б обойтись, я не знаю, кнутом. Да они и так уже тебя выгнали!

Сун Юньхао не ответил. Чжан Вэйдэ тряхнул головой ещё раз, встревоженно сплёл пальцы на коленях, но больше уже не сказал ничего.

— Если мы пойдём вместе, — проговорил Сун Юньхао наконец, — ты должен меня беспрекословно слушаться.

— Нет, — ответил Чжан Вэйдэ так же быстро и решительно, как перед тем отвечал «да».

— Что ты сказал, глупый мальчишка? Я тебя вдвое старше.

— Я, например, не люблю чёрное. Если ты вдруг велишь мне носить тёмные вещи, я их не стану носить. Или вот еда…

— Я говорил про охоту на нечисть, а не про халаты! Мне плевать, какого цвета у тебя халат. И еду себе бери любую, — Сун Юньхао вспомнил про пирожные и прибавил сухо: — в разумных пределах.

Чжан Вэйдэ закатил глаза:

— Мне не нравится это дополнение. Мы по-разному понимаем разумность. И ты не умеешь считать. Сколько тебе, ну, двадцать семь?

— Двадцать восемь.

— Мне будет семнадцать на Большие снега. Где здесь вдвое?

— Ты!.. — Сун Юньхао гневно ткнул пальцем в воздух перед грудью Чжан Вэйдэ. — Ты всегда споришь из-за полнейшей ерунды! Ты будешь меня слушаться на охоте, или убирайся с глаз моих.

Чжан Вэйдэ кротко заулыбался:

— Про охоты я не спорил.

— И мы уйдём из Хугуана. Только прежде соберёмся в дорогу.

— Как скажешь, брат Сун. Я с удовольствием пойду куда угодно. Разве что перед зимой лучше, наверно, не ходить на самый дальний север.

— Я думал пойти в Иньчжоу.

— Это к юго-востоку? Вот и славно, пойдём в Иньчжоу. Тебя так раздражает орден Гао?

— Не раздражает, просто… — Сун Юньхао прикрыл глаза. Вспомнил невесомое тело на руках. Другое тело, подвешенное к стене кособокого лесного шалаша, — с ним тварь возилась долго и переделала куда сильнее.

Вспомнил мелкого, не старше Чжан Вэйдэ, парнишку, долго блевавшего в грязь. Прозрачные застывшие глаза одного из старейшин. Чавкающие звуки лопаты, которая вгрызалась в мокрое, гнилое. Ученики ордена Гао быстро подрастеряли спесь: конечно, в этом городишке даже отделение их ордена оказалось довольно жалким, но их всё равно было много, они были куда сильнее, чем Сун Юньхао в одиночку, и он в нетерпении кричал на всех вокруг, ругался коротко и грязно, твердил: скорее, скорее.

После трупов в лесу орден Гао смотрел на Сун Юньхао уже не как на предателя, а как на призрака, возвещающего смерть. Он не знал, что хуже.

Ему надоело копать.

Иньчжоу был относительно недалеко — крупный, богатый город. Как раз впору, чтобы перезимовать.

— Если доел, — сказал он Чжан Вэйдэ, который задумчиво помешивал палочками соус, — пойдём. Надо закупить всё нужное перед дорогой. Надеюсь, шить на заказ не придётся, но всё равно, мгновенно мы не управимся. И в аптеку ещё раз надо бы наведаться…

* * *

В сумерках Сун Юньхао наконец решил вернуться на постоялый двор, а там уселся у окна, скрестив ноги, и велел не мешать ему медитировать, хотя помешать ему теперь было, кажется, совершенно невозможно.

Чжан Вэйдэ немного посидел рядом, глядя с любопытством и лёгкой завистью: у него никогда толком не получалось медитировать по-настоящему, как наставник ни втолковывал ему про разные техники для усмирения ненужных мыслей. Чем больше Чжан Вэйдэ сосредотачивался, тем больше злился на самого себя; или пугался какой-нибудь ерунды, вроде резкого звука: слишком привык, что всегда нужно быть начеку, как тут отрешиться от мира!

К тому же наставник, когда медитировал, был чудовищно похож на мёртвого, а это не вдохновляло ему подражать. Его полное лицо неожиданно желтело, даже как будто немного усыхало, рот обвисал, а дыхание почти замирало. Чжан Вэйдэ однажды нечаянно задел рукой его плечо и на миг до полусмерти испугался, что наставник вот-вот рассыпется в прах.

Сун Юньхао в медитации выглядел спокойным, но совершенно живым — куда более вдохновляющее зрелище. У него разгладилась преждевременно глубокая морщина между бровей, рот расслабился, а щёки стали не такие бледные — в общем, он выглядел куда лучше, чем сегодня днём, когда они ходили по лавкам.

Чжан Вэйдэ прокрался