И вдруг ее охватила безумная радость, радость жизни, полной самых невероятных сюрпризов! И все равно, все случится так, как предначертано, так что все эти рефлексии совершенно лишние. Только портят нервы! Как пелось в какой-то советской оперетке: «Разговор на эту тему портит нервную систему!» В детстве соседка, очень нежно относившаяся к Ясе, вечно защищавшая ее от матери, частенько напевала эти строчки. Я ее любила, у нее было хорошо, уютно, она всегда меня привечала, пыталась как-то примирить с матерью, дарила мне подарки, подкармливала, словом, как могла скрашивала безрадостное детство. Где она теперь, жива ли?

…Глеб Витальевич, вернувшись домой, в первый же вечер сказал жене:

– Наташка, погляди, какой сюжет я снял в Стокгольме!

– Глеб, что с тобой? Ты сроду не снимал никаких сюжетов на телефон?

– Ну, это того стоило! Снял специально для тебя! Посмотришь, я сразу сотру!

– Ну-ка, что там такое? – заинтересовалась Наташа. – Батюшки, да это же Яся! Ой, а что с Иваном-то творится! С ума сойти! Глеб, и что дальше?

– Ничего! Она ушла, и отключила телефон.

– Но не похоже, что он ей безразличен?

– Мне тоже так показалось.

– А куда она вообще девалась?

– То-то и оно, что неизвестно. Но Ванька настроен решительно… Готов нанять детектива…

– Да ты что! Эк, его припекло. Непонятно только, зачем он все-таки женился?

– Наташка, скажи на милость, чего ты так невзлюбила эту Дину? По-моему, вполне нормальная женщина, хозяйка хорошая, Ваньку любит… Какого рожна ему надо?

– Глеб, как показывает опыт, ты в женщинах ничего не понимаешь.

– Ерунда! Я же вот тебя разглядел и ни секунды не пожалел об этом.

– Но зато твоя Людмила была та еще… У меня даже слов нет приличных для нее! Ее родные сыновья о ней и слышать не хотят! И я подозреваю, что Дина недалеко от нее ушла. Так что если Ванька вздумает разводиться, может такая вонь подняться…

– Вот и не надо ему разводиться.

– А если там любовь?

– А пускай крутят любовь на здоровье, так сказать, втихаря.

– Да ну, Глеб, уши вянут! – рассердилась Наташа.

* * *

Яся поменяла телефон. И что из этого следует? Что я ей не нужен? Скорее всего. Но как же быть с тем чудесным мгновением, когда она дрожала в моих объятиях, отвечала на поцелуи? Ну, с другой стороны, эта дрожь и поцелуи мало что значат. Сколько баб дрожало в моих объятиях, и что? Все они что ли меня любили? Чепуха! Просто мне хотелось истолковать эту дрожь в свою пользу… Старый ты болван, Ваня! Вон Дина постоянно объясняется тебе в любви, и чем больше объясняется, тем меньше я ей верю, а она еще и дрожит и стонет, одним словом картина всепоглощающей любви и страсти. И что толку? Но она хоть изображает, а Яся просто бегает от меня… А может у нее другой есть? Нет, я все-таки должен найти ее и поговорить. Пусть скажет открытым текстом, что я ей не нужен, вот так, глядя прямо в глаза… Я должен все выяснить, а то эта неосуществленная любовь может стать наваждением. И, кажется, я придумал, как мне ее найти и заодно еще кое-что узнать о ней.

И через несколько дней после работы он отправился по адресу, данному ему Наташей. Он поднялся на лифте на седьмой этаж, нашел нужную дверь и немного помешкал, прежде чем нажать кнопку звонка. В руках он держал коробку с тортом и букет тюльпанов.

– Кто там? – раздался женский голос.

– Варечка, откройте пожалуйста, это Иван Верещагин.

– Ой! – донеслось из-за двери. Она завозилась с замками. Открыла.

– Здравствуйте! – удивленно проговорила Варвара. Какого черта он явился ко мне с цветами и с тортом? Странно!

– Варечка, пожалуйста, мне совершенно необходимо с вами поговорить! Может впустите меня? Мы бы попили чайку… Вот, это вам!

– Ну… Заходите, попьем чайку… Ой, это же мой любимый торт! Нет-нет, обувь снимать не нужно, на улице сухо. Проходите. Ничего, если на кухне?

– Да прекрасно! На кухне легче вести такие разговоры.

Кухня была уютная, но совершенно не гламурная.

– Садитесь, Иван Алексеевич!

– Можно просто Иван.

– Да нет, мне удобнее с отчеством. Какой чай вы предпочитаете, черный или зеленый?

– Если можно, черный, и без добавок.

– А лимон нужен?

– Не откажусь.

Наконец она поставила перед ним большую красивую чашку с крепким чаем. Нарезала торт. Уселась напротив него. В глазах ее читалась… насмешка. Она прекрасно поняла, зачем я к ней заявился. Вполне возможно, Яся предвидела такой поворот событий и предупредила подругу. Ну ничего, голубушка, недаром я слыву дипломатом и уж с тобой-то я справлюсь. Он выжидал, помешивал ложечкой чай. Наконец, она не выдержала.

– Иван Алексеевич, что привело вас ко мне?

– А то вы не знаете!

– Я могу лишь догадываться…

– Да у вас на лице все написано! Ну давай, старый дурень, разводи турусы на колесах, я все равно тебе ничего не скажу, Яська не велела. Так?

И он очень пристально посмотрел на нее. Она опустила глаза.

– Я прав! Но, поверьте, Варя, я просто не уйду отсюда, пока вы не дадите мне координаты вашей подруги. И, учтите, это не фигура речи. Я просто сяду тут сиднем, хоть полицию вызывайте!

Варя метнула на него испуганный взгляд. А ведь он может… И как мне быть?

– Варя, я понимаю, вам трудно сразу решиться. Но я клятвенно заверяю вас, что Яся от меня никогда не узнает, как я ее нашел. Я скажу, что нанял детектива. Но это бы заняло куда больше времени и вообще я всегда предпочитаю прямой путь. Итак, Варя?

– Но я дала слово…

– Вы клялись здоровьем кого-то из близких?

– Нет, боже упаси!

– Поймите, Варя, я же не хочу обидеть вашу подругу. Я просто люблю ее. А она от меня бегает. Почему? Я хочу, чтобы она мне сказала, глядя в глаза, что я ей не нужен, и я отойду в сторону. Обещаю! Но… Вы в курсе, что мы столкнулись на набережной в Стокгольме?

– Да. В курсе.

– Она, вероятно, сообщила вам, что сменила номер телефона?

– Ну да, Иван Алексеевич, вы должны понять…

– Я ничего не хочу понимать, пока она сама мне не скажет…

– Да нет, я не о том. Вы поймите, ведь Яська выросла в совершенно ненормальной семье… Ее мать просто монстр. Яську с младенчества растила бабушкина сестра, но когда Яське было пять лет, эта двоюродная бабка умерла, мамаша отдала ее в интернат. Но через год все-таки забрала оттуда, точно не знаю почему, кажется, ее дружно осудили все подружки. Мать красивая молодая женщина, жила своей жизнью, и заботилась лишь о внешних сторонах дочкиного существования. Чтобы она была прилично одета, получала приличное образование. Но ни грамма тепла, любви… Я помню, мы с Яськой познакомились на катке и как-то сразу сдружились. Я пригласила ее в гости. Она пришла. А у меня были чудесные родители, и дом был теплый… Мама сразу все просекла и очень привечала Яську. Она как будто отогревалась в нашем доме. Когда Яська заканчивала школу, мамаша ей объявила: если не поступишь в Университет, я тебя отправлю в Иваново, будешь ткачихой, у меня там есть знакомые, они тебя устроят. Или прядильщицей. И на меня можешь больше не рассчитывать. А там, дорогая моя, мужиков нет, так что останешься старой девой, с твоими данными тебе вряд ли светит нормальный муж!