Я пожимаю плечами.

– Ну, ты-то точно ее провоцировала.

– Это неважно, пусть и провоцировала, – продолжает Милли. – На каждом углу есть такие, как Фиона, те, кто не верит в важность книжного магазина по соседству. Но мы докажем, что они ошибаются, верно?

Я машинально киваю, но когда она протягивает мне бухгалтерскую книгу магазина, во мне начинает шевелиться сомнение.

– Боюсь, цифры не впечатляют, – говорит Милли. – Элоиза больше заботилась о сообществе, чем о прибыли. Жаль, что я не заглянула в бухгалтерию раньше. – Она вздыхает. – Но, конечно, есть же какое-то решение.

Если и есть, то мне оно неизвестно. Я вижу только два варианта: все продать и погасить долг по недвижимости вместе с надвигающимся налоговым счетом, или наплевать на логику и продолжать.

Выбор из двух невозможных вещей.

Кафе «Флора» прямо передо мной, и я, приближаясь, замечаю вьющуюся розу, цепляющуюся за фасад здания – пока только голые плети, но скоро они расцветут. Разномастные глиняные горшки свидетельствует о прошлогодних георгинах, лаванде и розах. Это место следующей стратегической подсказки моей мамы: «Следующая остановка – кулинарная, а рядом растут цветы».

Когда я вхожу в кафе, женщина средних лет за стойкой поднимает глаза, убирая прядь каштановых волос с виска. Когда мы заходили сюда с Лайзой, я ее не видела.

– О, мне очень жаль, – говорит она. – Но мы открываемся только в одиннадцать.

– Все в порядке, – говорю я, подходя ближе. В воздухе пахнет свежеиспеченным хлебом и тушеным чесноком, и я внезапно чувствую голод. – Я здесь… по другому поводу. – Представившись, я рассказываю о маминых таинственных записках.

– Значит, ты и есть Валентина, единственная и неповторимая, – говорит она, оглядывая меня с широкой улыбкой. – Твоя мама предупреждала, что ты придешь.

– Правда?

Женщина кивает.

– Я – Джен. Хозяйка этого заведения. Это было одно из ее любимых мест. Ей нравился наш сыр на гриле с кресс-салатом, – вздыхает Джен, вглядываясь в пустое кафе, как будто видит мою маму, сидящую у окна и изящно макающую намазанный маслом хлеб в чашку с томатным супом. Я почему-то как будто вижу это. – Нам всем ее не хватает. Очень сильно. – Она улыбается, затягивая поясок фартука. – Но теперь у нас есть ты!

– Э-э… да, – говорю я, с усилием сглатывая.

– Даже сказать не могу, как я восхищаюсь тобой за то, что ты заняла место матери и сохраняешь «Книжный сад» на плаву. Не представляю, что бы делал без него Примроуз-Хилл. В некотором смысле, это сердце и душа нашего района.

Чувствуя, что мои ладони становятся влажными, я засовываю руки в карманы джинсов. Я не говорю ей, что будущее магазина висит на волоске. Только улыбаюсь и показываю ей подсказку, оставленную мамой.

– Ага, – говорит Джен с застенчивой улыбкой. – Твоя мама всегда любила поиграть в игры. – Она указывает на книжную полку на дальней стене. – Это что-то вроде маленькой бесплатной библиотеки, где клиенты могут оставлять или брать книги по своему усмотрению. У вас ведь есть такие в Штатах, верно?

– О да, – говорю я, вспоминая миниатюрный домик на столбе, который я установила у обочины перед нашим домом в Сиэтле. Ника это несколько смущало: «уж очень по-библиотекарски». Но мне самой ужасно нравилось. Я отыскивала в букинистических магазинах свои любимые книги – в том числе детские – и прятала в своей библиотечке, а потом усаживалась в кресло у окна гостиной и наблюдала, как люди останавливаются и выбирают книжку или кладут в ящик свою в обмен.

Я бросаюсь вперед, к примроуз-хилловскому двойнику моего книгообмена, над которым висит табличка: «Одну возьми, одну положи. Приятного чтения».

– Это все твоя мама сделала, – говорит Джен, наблюдая, как я обшариваю четвертую полку снизу, как и было указано в записке. Но хотя я тщательно осматриваю каждую книгу, все оказывается впустую, и я оборачиваюсь.

– Может быть, я что-то упустила? Здесь ничего нет.

– Ах да, – говорит Джен. – Посмотри повнимательнее в дальнем правом углу этой полки.

Я следую ее указаниям и сразу же замечаю маленькую петлю, которая практически сливается с деревянным задником полки. Я слегка толкаю ее, и открывается крошечная дверца: оказывается, за полкой есть потайное отделение, достаточно просторное, чтобы вместить одну книгу – в данном случае зачитанный (то есть основательно потрепанный) экземпляр «Маленьких женщин». Я торопливо перелистываю страницы книги, пока не нахожу записку внутри и нетерпеливо вскрываю конверт.

Валентина, поздравляю с тем, что ты нашла третью подсказку, моя дорогая девочка. Пожалуйста, обними Джен за меня. (И если тебе когда-нибудь станет грустно, попроси ее приготовить тебе ее знаменитый куриный суп. Это противоядие.) Я надеюсь, что ты влюбилась в Примроуз-Хилл так же сильно, как и я, когда впервые его увидела. Разве он не прекрасен?

Теперь следующая подсказка, и, пожалуйста, слушай внимательно: пускай меня и не будет рядом, чтобы вытереть твои слезы, в этом районе живут добрые люди. Считай их своими родными, как считала я. Когда тебе понадобится утешение, обратись к ним, свернись калачиком в детской и послушай, как бабушка говорит: «Тсс». Я буду ждать.

С любовью, навсегда,

мамуля

– Ну что, нашла подсказку?

С пересохшим горлом я киваю.

– Со временем станет легче, – говорит она.

– Нет, правда, – отвечаю я. – Все… в порядке.

– Дорогая, ничего не в порядке, и это естественно. Я тоже потеряла мать пять лет назад. Горе накатывает приливами и всплесками. Сегодня ты на седьмом небе, а назавтра тонешь в луже слез.

– Ты, наверное, не знаешь, – говорю я, успокаиваясь. – Мама ушла, когда мне было двенадцать. Я… больше никогда ее не видела, а потом она… умерла.

– Я знаю, – говорит она. – Со временем все будет хорошо. Вот увидишь.

– Ладно, – говорю я со вздохом. – Мне пора. А к тебе скоро явится толпа голодающих.

– Послушай, – говорит Джен, прежде чем я поворачиваюсь к двери. – Я не сомневаюсь, что тебе пришлось через многое пройти – больше, чем я могу себе представить, – но точно знаю, что твоя мама очень любила тебя.

– Спасибо, – говорю я и обнимаю ее, вспомнив мамину записку: «Пожалуйста, обними Джен за меня».

– Это… от мамы.

Вечером, вскоре после шести, раздается короткий стук в дверь и Лайза просовывает голову в мою квартиру.

– Просто проверяю, чтобы убедиться, что ты жива и здорова, – говорит она. – Смену часовых поясов не так легко пережить.

– Жива и здорова, – отвечаю я и рассказываю ей о своем визите в кафе «Флора» и о том, как продвинулись наши отношения с Милли. При этом открываю купленную на рынке бутылку красного вина и наливаю нам по