вышли из кабинета бухгалтера, они разыскали инспектора Райана. Суперинтендант сообщил ему новости: теперь они искали большую сумму денег, а также орудие убийства. Кроме того, требовалось выяснить, не видели ли посторонних людей возле кабинета кассира вечером в день убийства, особенно около пяти часов, когда большинство сотрудников уходили с работы. Мистер Гай хотел узнать больше о торговце, который пытался заинтересовать мистера Литтла покупкой очков; на коронерском суде этого человека назвали безобидным, однако они не могли исключить его из расследования, не установив предварительно его личность. Наконец суперинтендант объявил, что детективы должны взять показания у всех, кто жил или работал на Бродстонском вокзале: у каждого посыльного, контролера, инженера, бухгалтера и юриста, независимо от того, находились они в здании в день убийства или нет. По завершении этой важной работы Гай и Кеммис должны были лично опросить всех, кто, по их мнению, обладал важной информацией. Этот процесс обещал быть трудоемким, однако мистер Кеммис считал, что такой подход необходим. Пока у него не будет доказательств обратного, каждый человек будет потенциальным свидетелем, а заодно и подозреваемым.

Справедливости ради следует отметить, что на мистера Кеммиса помощник мистера Литтла, Уильям Чемберлен, не произвел плохого впечатления. В своем блокноте королевский адвокат записал, что «он кажется очень глупым; нелепым слабохарактерным парнем; выглядит обеспокоенным». Тем не менее Уильям был важным свидетелем и, возможно, последним человеком, видевшим Джорджа Литтла живым, поэтому его и вызвали в зал заседаний для беседы с двумя следователями. Молодой человек жил со своей семьей на Джервис-стрит, примерно в десяти минутах ходьбы от Бродстонского вокзала. Их дом рекламировался в местной прессе как Академия Чемберлена – заведение, где отец Уильяма Роберт обучал «танцам, поведению и гимнастическим упражнениям» амбициозную молодежь Дублина.

Допрос был своего рода испытанием, поскольку Уильям был расстроен и порой не мог или не хотел отвечать на задаваемые ему вопросы. По его словам, ему было очень жаль, что мистер Литтл умер, поскольку кассир был добр к нему. Мистер Гай поинтересовался его распорядком дня.

– Обычно я нахожусь в офисе между десятью и пятью, сэр, плюс-минус пять минут. Я делаю все, о чем просит кассир: выполняю поручения, передаю сообщения между различными отделами, пересчитываю банкноты или взвешиваю золото.

– В котором часу вы покинули офис в прошлый четверг, Уильям?

– Примерно в десять минут шестого.

– Помните ли вы, чтобы кто-нибудь заходил в офис примерно в это время, незадолго до вашего ухода?

– Да, сэр, пришел мистер Таф и попросил обналичить чек. Я сидел за столом спиной к двери.

– Был ли с ним кто-нибудь?

– Я не помню, сэр.

– Вы слышали какой-нибудь разговор между мистером Литтлом и мистером Тафом?

– Я слышал, как кто-то сказал «завтра». Кажется, мистер Литтл ответил: «Я бы предпочел сегодня вечером». Но это все, что я помню.

– А были ли в это время другие посетители? Может, мистер Литтл разговаривал с каким-нибудь незнакомцем, которого он раньше не встречал?

– Я думаю, что там был незнакомец, сэр, но я не помню, выходил ли мистер Литтл, чтобы поговорить с ним.

– А когда вы уходили в десять минут шестого, чем он занимался?

– Он сидел за столом на своем обычном месте, но я не могу точно сказать, что он делал. Помню, что он сел за стол минут за семь-восемь до моего ухода.

– Когда вы выходили из комнаты, находился ли ключ в замке?

– Ну, сэр, когда я разговаривал с одним из полицейских, мне показалось, что я видел ключ. Но теперь я в этом не уверен. Склоняюсь к тому, что его там не было.

– Хм. И что вы делали дальше?

– Я пошел в отделение полиции на платформе, чтобы получить свою зарплату. Но мистера Ходженса, который за это отвечает, там не оказалось, и сержант Коллинз сказал, чтобы я пришел на следующий день. Тогда я вернулся в зал и встретил трех клерков…

– Подождите, – сказал суперинтендант. – Кого именно?

– Мистера Джолли, мистера Грина и мистера Маги.

– Вы видели носильщика, мистера Макколи?

– Нет, его там не было. Я собирал деньги на приют для сирот и пытался уговорить клерков сделать взнос. Мы немного поговорили в билетном зале, а потом вышли через багажное отделение.

– И куда вы пошли дальше?

– По Доминик-стрит в сторону отеля Данбар. Затем мистер Грин и мистер Маги ушли по Дорсет-стрит, а мы с мистером Джолли продолжили путь по Доминик-стрит. Когда мы дошли до дома герцога Лейнстера, я увидел Фэйра, который зашел в кабак Кигана, чтобы с кем-то встретиться. Я просил Джолли сделать пожертвование, но он отказался. Дойдя до больницы Симпсона, мы расстались, но когда я переходил улицу, мистер Джолли свистнул мне, а когда я обернулся, все же дал шесть пенсов для сирот. Я пошел домой, встретился с сестрой, которая работает в Королевском театре, и она дала мне билет в театр.

– На представление в тот вечер?

– Да. Это был билет на двоих, так что я попил чаю и пошел к Джолли. Поскольку он дал мне шесть пенсов, я решил пригласить его на спектакль. Но его не было дома.

– Сколько тогда было времени?

– Думаю, около половины шестого. Потом я пошел к другому другу и повел в театр его.

– Когда вы расстались с Джолли, он сказал, куда направляется?

– Нет, у него в руках был его дорожный плед, но он не сообщил мне о своих планах.

Дорожный плед был модным аксессуаром в 1850-х годах, который изначально рекламировался как решение проблемы зябнущих ног в неотапливаемых железнодорожных вагонах. Это показалось странной деталью, но, возможно, Джолли просто собирался поймать омнибус. Суперинтендант решил, что они отклонились от темы.

– Уильям, вернемся на минутку к кабинету кассира. С тех пор как была установлена деревянная стойка, большинство посетителей остаются за ней, верно?

– Да, сэр.

– Но были ли какие-то люди, возможно, сотрудники железной дороги, которым разрешалось проходить в вашу часть?

– Да, мистер Литтл принимал мистера Рассела по разным делам. Мистер Браун из управления канала приходил, чтобы расписаться в книге. Пару раз я видел там мистера Кэбри. Мистер Форбс, управляющий транспортного отдела, был там, наверное, раза три.

– И, конечно, миссис Ганнинг и Кэтрин Кэмпбелл также допускались для уборки. А мистер Ганнинг когда-нибудь заходил в офис?

– Нет, его я там ни разу не видел.

Это было все, что они смогли вытянуть из Уильяма Чемберлена. Скорбь молодого человека выглядела вполне искренней, однако мистер Кеммис пока не был готов окончательно исключить его из списка подозреваемых. Когда они с суперинтендантом шли по понтонному мосту через канал, королевский адвокат вспомнил кое-что из того, что сказал им ранее секретарь компании.

– Мистер Бозир, кажется, очень плохого мнения о Чемберлене, хотя лично я не вижу в нем ничего непорядочного.

– До нас дошли слухи, что у него была любовница, актриса по