Актер покрылся испариной, пытаясь представить себе выражение маски этого человека, вообразить интонации в его голосе. Но без толку. Покровитель Лёвенштейна с тем же успехом мог бы оказаться ожившим портновским манекеном, как и настоящим человеком. Он говорил так, словно читал по строкам, без малейшего усилия, просто правильно выговаривая слова.

– Ты заполучил прекрасную роль в этой маленькой, тщеславной затее кронпринца, верно?

Лёвенштейн кивнул.

– Заглавную роль?

– Да, но все-таки она второстепенная. Главную роль, молодого принца Освальда, играет Детлеф Зирк, автор пьесы.

Покровитель Лёвенштейна захихикал, звук был похож на механический скрежет.

– Молодого принца Освальда. Да, как удачно. Как исключительно удачно.

Лёвенштейн понимал, что уже очень поздно. Завтра рано утром он должен быть во дворце, чтобы Керреф смог подогнать по нему кожаную экипировку. Он устал.

– А ты играешь?..

– Дракенфелса.

Снова хихиканье.

– Ах да, человека в железной маске. Это должно быть неудобно, тебе не кажется? Железная маска.

Актер кивнул, и человек в маске откровенно рассмеялся.

– Что вы...

– Продолжай, Ласло, выкладывай.

– Что вы от меня хотите?

– О, ничего, друг мой. Просто поздравить тебя и напомнить о твоих старых привязанностях. Я надеюсь, ты не позабудешь своих друзей, когда достигнешь славы, которой так достоин. Нет, я надеюсь, ты не забудешь...

В соседней комнате тихонько плакало что-то маленькое. Оно блеяло, как козленок. Лёвенштейн ощутил, как в нем неуверенно всколыхнулись прежние желания. Те, что привели его к этой кочевой жизни, заставили скитаться из города в город. Всегда города, и никогда – поселки или деревни. Ему требовалось достаточно много людей, чтобы затеряться среди них, но при этом каждый вечер появляясь перед публикой. Ситуация не из простых. Без его таинственного покровителя он уже семь раз был бы мертв.

Лёвенштейн взял себя в руки.

– Я не забываю.

– Хорошо. Надеюсь, вино тебе понравилось?

Плач стал громче, теперь он вовсе не походил на голос козленка или ягненка. Лёвенштейн знал, что ожидает его. И не так уж он устал, как ему казалось. Он кивнул, отвечая на вопрос покровителя.

– Отлично. Мне нравятся люди, умеющие получать удовольствие. Умеющие наслаждаться приятнейшими сторонами жизни. Я люблю вознаграждать их. Все эти годы я испытывал величайшее удовлетворение, вознаграждая тебя.

Он поднялся и распахнул дверь. Заднюю комнату освещала единственная свеча. Плачущее существо было привязано к койке. На соседнем столе стоял поднос, полный сверкающих серебряных инструментов, вроде тех, какими мог бы пользоваться сапожник Керреф или же один из брадобреев-хирургов с Ингольдштрассе. Ладони Лёвенштейна сделались скользкими от пота, ногти впились в мякоть. Он до неприличия торопливо допил вино, утер с подбородка капли. Весь дрожа, поднялся и шагнул в другую комнату.

– Лас, твое наслаждение ждет тебя...

Детлеф обсуждал декорации с архитекторами кронпринца Освальда. Кронпринц сумел договориться о приобретении настоящей крепости Дракенфелс, намереваясь поставить пьесу в ее главном зале. Преимущества были очевидны, но и отрицательные стороны тоже. Некоторые части замка необходимо было восстанавливать до первоначального состояния, а другие – переделывать под гримерные, склады декораций и жилье для актеров. В главном зале нужно было соорудить сцену. Сначала Детлефа привлекла идея сделать так, чтобы пьеса развивалась в реальном времени, чтобы зрители следовали за персонажами, пока те добираются до крепости, и затем уже входят внутрь нее. Но такой план слишком напоминал «Историю Сигмара», и Освальд не согласился бы на него.

Кроме того, поскольку лишь наиболее важных граждан Империи удостоят чести, пригласив на представление, зрителей ожидается немного и они, скорее всего, окажутся не первой молодости. Будет достаточно непросто доставить скрипучих от древности сановников в крепость по полого поднимающейся вверх дороге, которая во времена Освальда была непроходимой и охраняемой демонами, что уж говорить о вьющейся на головоломной высоте тропе, которой воспользовались тогда искатели приключений. Даже если бы актеры Детлефа согласились на такой риск, весьма вероятно, что какой-нибудь верховный жрец или лорд-камергер кувырнулся бы с отвесных скал, на вершине которых стояла крепость.

Это единственное представление, оно станет венцом его карьеры. Но тем не менее, Детлеф намеревался подготовить менее пышную версию пьесы, подходящую для обычных театров. Он не видел причин, почему бы «Дракенфелсу» не войти в репертуар каждой труппы в Империи, при условии, что ему станут платить приличные авторские. Он уже велел Гуглиэльмо выгнать шпионов из альтдорфского театра, где пьеса после разрекламированной премьеры могла бы идти с большим успехом. К ней уже проявлялся большой интерес, не без помощи кронпринца, сделавшего очень многое, чтобы опровергнуть плохую репутацию Детлефа. Детлеф ожидал интересного предложения от какого-нибудь знатного дома, что позволило бы ему поставить свою пьесу собственными силами и самому сыграть главную роль. В данный момент он склонялся к театру Ансельмо с Брейхтштрассе, но более экспериментаторский Храм Драмы шел с ним ноздря в ноздрю. Театр Ансельмо несколько переусердствовал в постановке второстепенных работ Таррадаша для бюргеров и торговцев, которые приезжали в Альтдорф и чувствовали себя обязанными, раз уж оказались в городе, сходить подремать на какой-нибудь спектакль.

Детлеф мельком просмотрел наброски архитекторов и поставил на них свои инициалы. Он был удовлетворен их предложениями, хотя все равно ему придется самому отправиться в Дракенфелс, прежде чем принять окончательное решение. В конце концов, теперь это должно быть безопасно. Великий Чародей мертв уже двадцать пять лет.

– Детлеф, Детлеф, проблема...

Это в кабинет Детлефа вперевалку зашел Варгр Бреугель с обычным для него выражением вечной обеспокоенности на лице. Проблема есть всегда. Само драматическое искусство есть не что иное, как умение успешно решать проблемы, игнорировать их или избегать.

– Что на этот раз? – вздохнул Детлеф.

– Насчет роли Менеша...

– Я, по-моему, рекомендовал вам остановиться на Гесуальдо. Я доверяю вам в вопросах, касающихся гномов, вы же знаете. Вы же должны быть знатоком в этом.

Бреугель переминался с ноги на ногу. Он был не настоящим гномом, но низкорослым потомком родителей-людей. Детлефу думалось порой, что в происхождении его доверенного помощника не обошлось без прикосновения варп-камня. У множества людей из театрального мира имеется капля-другая Хаоса в душе. Да и у самого Детлефа на левой ноге был лишний мизинец, который его расстроенный папаша ампутировал лично.