В Тамарвалд спешил всякий, будь то торговец, разорившийся крестьянин, школяр, карманник, богомолец, наёмник, искатель приключений или праздный недоросль, отпрыск состоятельных родителей, желающий промотать отцовское наследство. Все они предавались сладким мечтам о богатстве, славе, знаниях, чинах или удовольствиях. Столица манила к себе гулящий народец, падкий до хлеба и зрелищ. Так огонь влечёт к себе мотылька, обещает усладу, но дарует разочарование и погибель. Столица на своём веку повидала всяких. И только к избранным судьба благоволила. Большинство же пополняло ряды городских босяков и попрошаек, чернорабочих, продажных жриц порочной любви и каторжников.

Кайдлтхэ не терялась в людском водовороте. Порой Алексею казалось, девушка прекрасно ориентируется в хитросплетении улиц, словно не раз бывала в столице. Впрочем, за семьдесят лет жизни всё возможно. В этой кутерьме следопыту только и оставалось положиться на опыт и чутьё провожатой. У попаданца голова пошла кругом от криков, обилия повозок, навязчивых уличных торговцев, городской стражи, зевак, нищих, бродячих лицедеев, разодетых франтов, пёстрых имперских флагов и разноцветных нарядов. Всё вертелось перед глазами, кричало, звенело, бряцало… К тому же столица не отличалась идеальной чистотой. Уличные водостоки не могли справиться с обилием нечистот. Правда, с подобными обстоятельствами Алексей давно смирился.

Д'айдрэ не без труда прокладывала дорогу в толпе, всякий миг рискуя задавить какого-нибудь ротозея и едва сдерживая гнев. В этой суете великий герцог потерял счёт времени. Он не мог доподлинно сказать, сколько едет по городу, не мог понять, в какой части столицы очутился. Ему казалось, Кайдлтхэ правила вдоль крепостной стены. Однако он не стал бы это утверждать наверняка. Да, он видел какую-то стену, сложенную из тщательно отёсанных и подогнанных каменных глыб, но, как вскоре выяснилось, она не являлась частью оборонительных городских рубежей.

Наконец путники свернули на одну из улиц, и всё как-то сразу стихло. Ранее следопыт почти не видел зелени. Дома по большей части жались друг к другу без видимого порядка, а улицы напоминали каменные мешки. Тут же, напротив, всюду росли высокие деревья и многочисленные кустарники, а рядом с ухоженными двухэтажными домами рачительные хозяева разбили клумбы. Людей было не много, да и по большей части степенные и состоятельные. Похоже, проживали здесь далеко не босяки.

И тут следопыта поразил вид нескольких всадников, чинно двигавшихся навстречу. Всадники-д'айдрэ! Он не мог их спутать с тамарвалдцами. Д'айдрэ мирно беседовали меж собой и не удостоили путешественников даже беглого взгляда. Да, Алексей знал, в столице живёт много первородных, но не думал вот так запросто встретить их на улице. Он не чувствовал со стороны изначальных никакой враждебности. И, что немаловажно, подданные императора также не обращали внимания на серокожих, как и на Кайдлтхэ с Алексеем. Выходцы из Моридора для тамарвалдцев сделались столь же привычными, сколь и столичная толкотня.

Внезапно Кайдлтхэ остановилась и нарушила плавный ход размышлений Алексея. Путники оказались у ворот, достаточных, чтобы сквозь них могла проехать в ряд пара всадников или телега. Тут же следопыт увидел двоих вооружённых д'айдрэ в доспехах из тариалда. Охрана, заметив путешественников, немного насторожилась. Но то скорее была учтивость, замешанная на служебном долге. Никакой нервозности, всего лишь знак особого внимания. Алексей, повинуясь негласной команде, стал рядом с Кайдлтхэ и сообразил: путь их окончен.

– Светлые господа, – как-то отстранённо произнёс один из стражей на местном наречии, – рад приветствовать вас в Доме Серебряного света. Позвольте спросить, чем обязаны?

– Мне, Кайдлтхэ, дочери Айфтанйярк из Дома Скрытого сумрака, и моему спутнику из Коралтара необходимо встретиться с Мастером Элидиргом.

– Как о вас доложить?

– Так и доложите.

– Хорошо. Но вам придётся немного обождать, – ответил страж с лёгким кивком и исчез за воротами.

Его место тут же занял новый хранитель.

«Элидирг! Знакомое имя, – подумалось Алексею. – Некоего Элидирга упоминал Настфард из Скрета. Не тот ли это Элидирг? Так ведь почти двести лет прошло! И почему охранник заговорил на тамарвалдском? Увидел во мне чужака? Посчитал неприличным говорить на непонятном гостю языке? Культурный, чёрт его дери!» Тут же следопыт вспомнил: д'айдрэ могут читать мысли. Пришлось выставить воображаемую защиту и заставить себя думать о посторонних предметах. Но как заставить, если за этими стенами могут находиться ответы на все его вопросы?

Прошло минут десять. Алексей стал немного нервничать. Куда мог запропаститься часовой? Неужели Мастер Элидирг находится на другом конце города? Страж появился неожиданно, прервав размышления следопыта.

– Светлые господа, – обратился д'айдрэ к приезжим. – Прошу следовать за мной. Мастер Элидирг ждёт вас.

Путешественники спешились, взяли лошадей под уздцы и последовали за провожатым.

Алексей не раз думал о Тамарвалде и квартале д'айдрэ, рисовал себе самые фантастические и причудливые картины. Но, как часто бывает, фантазии остаются фантазиями, а реальность мало соотносится с воображением. Мысль следопыта строила готические замки, мрачные и неприступные, ведь д'айдрэ представлялись ему существами нелюдимыми, воинственными и явно связанными с чёрным колдовством. Разве могли такие жить в просторных и светлых домах вроде античных храмов? Нет, местом обиталища демонов тьмы должны быть если не жаркие адские подземелья, то непременно места неприветливые, насыщенные тёмной магией. И попаданец ошибся, но лишь отчасти.

На лицах д'айдрэ не читалось враждебности, ненависти или предубеждения. Стражники источали силу, уверенность и спокойствие. Чужаки не вызвали у них замешательства или настороженности. Тамарвалд привлекал к себе множество самых разных людей. Потому удивить столичного жителя было задачей не из лёгких, тем более д'айдрэ, проживших на свете не одну сотню лет.

Алексей не увидел мрачных чертогов, впрочем, как и привычных городских домов, выстроенных в ряд. Квартал д'айдрэ утопал в зелени парков, разбитых на секторы аллеями, как лес просеками. Дорожки были вымощены каменными плитами или засыпаны мраморной крошкой. На полянах великий герцог увидел подобие земных альпинариев, рощи карликовых хвойных и небольшие рукотворные водоёмы. Столь необычный пейзаж говорил о склонности местных жителей к любованию природой, медитациям и уединённым размышлениям.

Сквозь вековые деревья проглядывали каменные купола, напоминающие древние гробницы. Неискушённый наблюдатель и впрямь мог сравнить увиденное с огромным кладбищем. Но разве в месте вечного упокоения принято любоваться экзотическими цветами, ловить тени на глади пруда, вдыхать аромат хвои и размышлять о психологических безднах? К тому же среди дубрав и рощиц как ни в чём не бывало разгуливали светлоликие д'айдрэ без всякой тени скорби на лицах. Обитатели Дома Серебряного света вели неспешные беседы. Иногда слышался негромкий смех. Всюду царили покой, гармония и умиротворение. Высокие крепостные стены, опоясавшие пристанище первородных, глушили звуки столицы. Деревья или местная магия не давали распространяться городской вони. Всё вокруг на взгляд Алексея выглядело идиллическим, нереальным и походило на Элизиум, где нет исчезновения, где царствует вечная весна, где не довлеют над человеком печали.