Но как только я осматриваюсь по сторонам, всё это моментально вылетает из головы. Мы на главной часовой башне.

Прямо над моей головой огромный сложный механизм с кучей шестерёнок, рычагов и маятников. Что-то щёлкает, поскрипывает, стучит и постоянно движется.

А через окна виден такой простор, аж дух захватывает. Бескрайние леса и даже сереющую полоску моря далеко у горизонта. Да уж, отсюда немного другой вид, нежели с той крыши.

– Я знал, что тебе понравится, – довольно мурлыкает Саймон и залезает на подоконник. – Тут красиво, ну и не так холодно и скользко, как на крыше. И лишних ушей нет.

Я закатываю глаза, вздыхаю и пристраиваюсь рядом.

– Ты знаешь, что с Тенгером? – спрашиваю напрямую, потому что смысла скрывать своё беспокойство от Саймона нет никакого.

Он морщится и качает головой.

– Нет. Все молчат и делают вид, что ничего не происходит. А ты? Что-то чувствуешь?

Я в очередной раз за все эти дни прислушиваюсь к ощущениям и понимаю, что там глухо. Веду плечом.

– А император?

– Знаю только то, что он жив, потому что о смене власти никто не заикается. Да и метки у ребят никуда не делись. Ведь у тебя тоже?

Я поднимаю запястье и чуть сдвигаю браслет, чтобы посмотреть. Нет, мне такой радости наша императорская туша мне не доставляет, метка на месте.

Тяжело вздыхаю и прислоняюсь лбом к холодному стеклу, отчего оно мгновенно запотевает.

– С Тенгером точно всё будет в порядке, – убеждает меня Саймон. – Мне кажется, он и не такое переживал и ещё переживёт. А ты… Истинная. Усиливаешь его одним своим наличием. Сколько бы там император ни рисовал меток, они как пиявки. Никак не источник.

Саймон задерживает на мне долгий взгляд. Кажется, таким серьёзным я его вижу вообще первый раз. А потом он медленно моргает, а на его месте уже сидит кот.

– Тебе пора? – спрашиваю я и слышу его прощальный мявк.

Ладно, буду надеяться, что выберусь отсюда сама.

Впрочем, я нахожу и выход, и снова вход. И вообще, с того дня я почти каждый день бываю в часовой башне, порой оказываясь там во время боя часов и слушая удивительной красоты оглушающую мелодию. Я по-настоящему поняла только, когда она проникла в самую суть меня, когда в один момент тело резонирует вместе с ней.

Так же как с истинностью: я так долго воспринимала связь с Алом как что-то необычное, но просто существующее. А потом… Я будто прописалась им вся, и теперь, когда его нет, я чувствую себя… Неполной что ли. Как будто взяли, и часть моей души оторвали.

Часы бьют двенадцать ночи. Да, я сильно рискую, находясь тут, а не в кровати после отбоя. Но мне сегодня особенно тревожно. Я долго пыхтела и пыталась заснуть. Но то мне было душно, то, когда раскроешься, холодно. То в подушке нашла какой-то ком.

В общем, я накинула прямо на ночную рубашку тёплый плащ и, умудрившись избежать встречи с охраной, оказалась тут. Во тьме пасмурной ночи лишь едва виднеются очертания верхушек деревьев векового леса и маленькие огоньки охраны, перемещающиеся по двору. Я тоже не создаю световой шар, чтобы меня вдруг не заметили.

Гаргулья срань! Когда же это всё уже закончится! Хоть какую-то определённость бы иметь. Знать, где носит этого чёрного ящера! Так бы и отхлестала бы его по щекам.

– Уверена, что получилось бы? – слышу врывающийся мне прямо в голову голос.

Сердце замирает, а дыхание перехватывает. Резко оборачиваюсь.

Тенгер. Этот невыносимый ящер! Просто вот так стоит передо мной со своей ухмылкой, с этим довольным едким блеском янтарных глаз, устало опущенными широкими плечами. Такой близкий и практически нереальный! Это сон?

Внутри радость перемешивается в дикий коктейль с возмущением. Я действительно кидаюсь к нему, чтобы залепить пощёчину, но он легко перехватывает мои запястья и заводит их мне за спину, впиваясь в губы жарким собственническим поцелуем.

– Всё, шпилька, – бархатистый шёпот вызывает колючие мурашки, направленные в нижнюю часть живота разрядами маленьких молний. – Теперь я точно тебя никуда не отпущу. Никому не отдам. Ты только моя, Этеринга.

От того, как он произносит моё имя, по всему телу пробегает дрожь. Как будто именно сейчас, в этот момент, он присвоил меня раз и навсегда, припечатал поцелуем. Потом, легко расстегнув булавку на плаще, Алистар позволяет ему упасть к моим ногам.

Глава 17. Близость

Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я пытаюсь высвободить руки, но куда уж там. Холодный ветер тут же кусает плечи и сбивает с меня первый шок. Алистар шагает на меня, я отступаю и распахиваю спиной помещение за часами, где провела ни один вечер в ожидании не пойми чего. Возможно, этого момента?

Меня обнимает теплом. Не помню, чтобы башня раньше была настолько прогретой. Окна плотно закрыты и занавешены, вдоль стен расставлено множество свечей и светящихся кристаллов, отчего неприветливое раньше помещение кажется куда уютнее.

– Что за…

– Было время подготовиться к твоему приходу, – ухмыляется ректор, занося мой плащ и закрывая дверь сперва на засов, а после накладывая на замок запирающее плетение. – Знал, что ты приходишь сюда, но не знал когда.

Я медленно моргаю. За дни и недели, что его не было, миллион раз просила Илли проверить, на месте ли дракон на моей спине. Прислушивалась к ощущениям, пыталась звать мысленно, потому что не знала, куда он делся. Жив вообще, а теперь Тенгер просто появляется в МОЁМ секретном месте как не в чём ни бывало?!

Меня окатывает злостью, странным образом смешанным с радостью. Теперь я понимаю, что чувствуют девочки рядом с Фредериком, потому что мне хочется одновременно задушить его и поцеловать. Пальцы подрагивают, а дыхание сбивается.

– Ты издеваешься?! – голос подрагивает. – Я тебя убью, мерзавец! Где тебя носило! Ненормальный! Я здесь чуть с ума не сошла! Ничего не сказал, вытворил какое-то безумие, а я сиди да гадай, не красуется ли твоя башка на пике над Серифеаном! И