— Да главное не это, — как можно небрежнее ответил Серега, взяв себя в руки и втянув обратно скупую мужскую слезу, — а вот тут!

И он многозначительно постучал заскорузлым пальцем рабочего человека по виску.

Вообще, надо признать, что трансвестит Серега — пройдоха, грубиян, плут, враль и негодяй, — был паршивой овцой в стаде кордебалета. Жулик и аферист был Серега.

Совсем недавно он работал электриком, разговаривал междометиями и матом, носил синий комбинезон и бейсболку с поломанным козырьком. Зарабатывал честным трудом на хлеб, жевал бутерброды на обед, колупал пальцем в носу и менял перегоревшие лампочки.

Но будучи приглашен в клуб «Голубая устрица», он засмотрелся с раскрытым ртом на лихо расплясывающих за огромные деньги не-девиц, был безжалостно дернут током, сверзился с раскладной лестницы, треснулся головой и впал в бессознательное состояние, которое длилось двадцать семь минут.

За этот сравнительно небольшой отрезок времени Серега, будучи в нирване, сумел полностью переосмыслить бытие, пересмотреть свои взгляды на жизнь и принять судьбоносное и смелое решение. Из комы он вышел не электриком второго разряда, а трансвеститом, желающим связать свою жизнь с прекрасным миром шоу-бизнеса.

Притом внешних данных у Сереги для шоу-бизнеса не было ну никаких. Он был мосласт, сутул, длиннорук, но невысок. Его волосатая костлявая грудь была впалой, как у чахоточного сапожника со стажем, острые лопатки торчали на спине, как крылья нетопыря, а коленки были просто мечтой голодной собаки. Словом, Серега был не красавец. И ему даже попытались отказать, втолковывая, что он страшен даже для классического мужика. Что уж говорить о женщинах, под которых рядились нежные участницы кордебалета.

Но они не на того напали! Получив отказ, хитрый Серега, негодуя, разорался, сыпля угрозами и новомодными словечками, из которых следовало, что ему отказывают в рабочем месте из-за нетолератного отношения к транс-людям. Он жаловаться будет и засудит всех к чертовой матери. Сексисты, эйджисты и негодяи!

Так внезапно откуда-то появившееся знание буквы закона помогло Сереге пробиться в мир шоу-бизнеса, и он с гордостью надел свои первые в жизни сценические стринги.

Днем он лихо отплясывал всяческие па на заднем плане, ближе к занавесу, а вечером, переодевшись в чистое и смыв с лица макияж, шел домой, где у него были жена и дети. Получал теперь Серега в несколько раз больше, током его больше не било, и жизнь удалась.

От прежней профессии у трансвестита Сереги осталась только тяга к острым ощущением и любовь к опасностям. Он привык жить, рискуя, и потому часто ходил по грани. Иногда он приходил на репетицию с похмелья, и тогда его мосластые ноги задирались грустно, без огонька, он сбивал всех с ритму и валил весь канкан, а от самого него разило перегаром за версту так, что дохли в полете мухи.

Коллеги по танцам тогда злились и собирались бить Серегу, но он закатывал фееричный скандал, бия себя в гулкую волосатую грудь и со слезами рассказывая какую-нибудь только что сочиненную историю про то, как он уступил домогательствам богатого мецената, и за эту его жертву кордебалет бесплатно пустят всем составом в солярий. Это были, конечно, враки, но кордебалетные велись и некоторое время потом ждали и предвкушали, забыв побить Серегу.

Поганец Серега злорадствовал и чувствовал себя тем еще манипулятором.

— Ты, что ли, новенький? — деловито осведомился Серега, рассматривая Кощея с головы до ног. — Натурал? На роль принца, поди? Хлебная должность, да… Меня держись, а то местные ведьмы тебя загрызут. Главную роль натуралу, ну-у-у… Это ты смело замахнулся. Или вот что — скажи, что тоже трансвестит. Морду тяпкой и стой на своем.

— Да как же… — бормотал ошеломленный Кощей, изображая руками в воздухе сопки Маньчжурии. — Мне ж не поверят…

— Фигня, — уверенно и снисходительно ответил трансвестит Серега. — Скажешь, что тебе нравится аккуратная маленькая грудь. Чтоб в ладонь помещалась. А станут приставать с расспросами — ори, что до тебя домогаются, как до женщины, и грози судом.

— Это что ж за место такое странное? — удивленно произнес Кощей, оглядываясь по сторонам.

— Да чо ж в нем странного? — в свою очередь удивился трансвестит Серега, и-за пазухи вынимая плоскую фляжку и предлагая Кощею. — Будешь?

— Ну, я думал, — стыдливо ответил Кощей, припадая к фляжке, — что тут девушки…

— А, пришел сюда, рассчитывая на бабский коллектив! — заржал грубый невоспитанный скот-трансвестит Серега. — Романы, поди, хотел крутить налево и направо с красотками, а? — и он заржал еще грубее, как дикий жеребец в прериях. — Гы-гы-гы… тогда ты точно не по адресу.

— Это плохо, — печально и тяжело произнес Кощей. Коньяк в предложенной ему фляжке нисколько не опьянил его, но придал румянца его щекам. — Мне б девушку… невесту…

Серега, глотнув из своей фляжки, с любопытством покосился на Кощея.

— Ты, никак, не местный? — жалостливо спросил он. — Дурень же ты, кто ж по таким местам приличных девушек ищет! Ну, не местный?

— Вчера приехал, — грустно признался Кощей.

— Тю! — сказал беспечный Серега, панибратски хлопнув Кощея по плечу. — Не раскисай! Сегодня отработаем как есть, а завтра я тебя отведу к настоящим девочкам. Безо всяких подвохов, — многозначительно подчеркнул он, стрельнув нетрезвыми глазками в строну темноты, поглотившей танцовщиц. — Только денег с собой надо взять побольше, понимаешь? Есть деньги-то?

— Есть, — все так же нехотя признался Кощей. — Золотом возьмут?

— Еще как! Ну, будем корешами?

Кощей не успел скрепить дружбу с этим замечательным и находчивым человеком ритуальным рукопожатием. Шипя и едва ли не плюясь ядом, из темноты вынырнула давешняя девица, скалясь, как Медуза Горгона, как невеста Дракулы, оставшаяся без первой брачной ночи.

— Вы посмотрите на эту сучку мелкую, — шипела она на трансвестита Серегу, покуда ее тело ломали судороги ярости. — Нас спровадила, а сама хорошенького новичка с денежками окучивает?! Гадина ты, трансвестит Серега, хитрая гадина!

— Геннадий, держите себя в руках, — задиристо, но хладнокровно процедил Серега, нахохлившись, как битый воробей, встав против огромного, длинного Геннадия. — Не то я вам оторву кой-чего, и тратиться на операцию не придется.

— Ш-шкура, — шипело из всех углов. Страшнее восставших зомби, изо всех углов появлялись участницы кордебалета, блестя побелевшими от злости глазами. Словно вампиры на запах крови, они сползались со всего заведения, и Кощей понял, что сейчас будут убивать.

— Руки прочь, стервы, — выкрикнул отчаянный Серега, ощутив распирающий его азарт, закипающий в крови. — Он мой!

Серега ухватил близлежащий высокий барный стул, словно палицу, и примеряясь к его весу, подвинул его в руках.

— Подходи по одному, чучела размалеванные, — рыкнул Серега отважно. — Всем ринопластику устрою…