того, как научился читать. Потому что в доме отца только и говорили, что про уголовные дела и криминалистику. А в особняке бабушки про остальные своды законов. Так что уже к лицею у меня была вполне приличная подготовка.

Девушка с интересом посмотрела на меня:

— Теперь понятно, откуда у вас такие умения, — протянула она. — Позвольте уточнить, зачем вам понадобилась журналистка бульварной газеты?

Разговор пришлось ненадолго прервать, потому что к нашему столу подошла официантка, которая положила перед Леной меню. Вопросительно посмотрела на меня, и я попросил:

— "Летний" салат и чай "Леса Сибири" пожалуйста.

Официантка кивнула, записала заказ в блокнот и исчезла. Журналистка же оторвалась от изучения меню и с интересом посмотрела на меня. Уточнила:

— Вы на диете, Павел Филиппович? Или стеснены в средствах? Если вы забыли портмоне в другом костюме, то я могу угостить вас жарким. Тут его отлично готовят.

— Нет, просто дома меня уже ждёт ужин, — ответил я, оценив шутку.

Девушка хитро прищурилась и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала. Просто улыбнулась и, склонив голову, с интересом уточнила:

— Так все же. Зачем вы искали встречи с журналисткой желтой газетенки?

— Не прибедняйтесь. Читал ваши статьи про пропавших актрис, — ответил я. — Вы очень интересно пишете.

На щеках Лены проступил лёгкий румянец:

— Благодарю, — тихо произнесла она, опустив взгляд.

Я заметил, что ногти у моей новой знакомой были короткими, без следов лака. На указательном пальце виднелось толстое серебряное кольцо в форме пера, обвивающего фалангу.

Где-то далеко мелькнула молния, а затем раздался раскатистый гром.

— Завтра будет дождь, — заметила девушка.

— Возможность этого достаточно велика, — кивнул я, — Но я хотел обсудить с вами не погоду. Подскажите, как вам удалось собрать все данные про убитых и пропавших? — спросил я.

Лена пожала плечами:

— Ничего сверхъестественного. Знакомые в жандармерии всегда могут поделиться информацией за небольшую коллекцию портретов мертвых императоров.

— Почему вы собрали жертв в одну связку? Ведь кроме них наверняка пропадали и другие актрисы.

— У меня фотографическая память, — охотно пояснила девушка. — Все пропавшие практически одинаковые на вид. Если совместить снимки их лиц, то они совпадут едва ли не полностью. Фигуры немного отличаются, это правда. Но все вполне объяснимо.

— Да?

— Конечно. В разные годы в моду входила то худоба, то большая грудь, то объемная попа. И девушки соответствовали стандартам красоты.

При этих словах Лена поморщилась.

— Осуждаете эти самые стандарты? — догадался я.

— Лучше бы в моде была образованность и высокий интеллект, — ответила она и отвлеклась на подошедшую официантку. — Мне жаркое, ржаные сухарики с хреном и луковый салат.

Я решил не комментировать выбор девушки, так как не собирался вступать с ней в спор. Она показалась мне интересной и достаточно милой. И еще от нее пахло корицей.

— Почему именно расследования?

— Мне нравится собирать информацию. Приятно для разнообразия ощущать себя сыщиком из романов начала века. Правда, все приходится сводить к потустороннему. Иначе главный редактор не пропустит материал. Увы, такова специфика нашей газеты.

— Почему вы не смените издание? — удивился я.

Девушка невесело усмехнулась:

— Например, в "Имперские Ведомости", "Промышленник" или "Преступную Империю"?

— Отличные издания, — согласился я. — С вашей подачей материала, вы смогли бы там проявить свой талант в полной мере.

— Увы, Павел Филиппович, но там не нужна журналистка без благородного происхождения, которая несколько лет писала про барабашек, домовых и русалок. Немного не тот профиль. Хотя я не жалуюсь. В нашем издании неплохо платят.

— Ваша статья про актрис наверняка бы их заинтересовала, — не согласился я, но девушка не ответила.

Она лишь пожала плечами и покосилась на расположившуюся по соседству парочку. Юная девица хихикала над не самыми удачными шутками парня и казалась довольной компанией.

Мне вдруг подумалось, что такая яркая девушка вполне могла встречаться с кем-то и странно, что она так легко согласилась пересечься со мной вечером в кафе. Но я сменил тему:

— Вы же уже слышали про убийство Дианы?

— За которое обвинен мастер Пожарский? — уточнила девушка, возвращая мне свое внимание. — Об этом слышал любой человек моей профессии, Павел Филиппович.

— После вашей статьи про Катерину Попову я не уверен, что девушку убил Пожарский.

Райская кивнула:

— Я считаю также, — согласилась девушка и прямо спросила. — Вам тоже кажется, что все это дело рук одного человека?

— Да, — ответил я. — И поэтому я и хотел бы поговорить с вами о шести актрисах, про которых вы писали статью.

Лена пожала плечами:

— Да ничего особенного. У всех актрис был какой-то тайный поклонник. Но никто из друзей девушек ничего про него не знал. Только в общих чертах. Мужчина из дворянской семьи, который полностью подходит под термин "принц на белом коне".

— Интересно, почему актрисы ничего и никому про него не рассказывали, — задумчиво протянул я. — Даже подругам.

— В творческих коллективах не принято распространяться о покровителях, — ответила Райская. — "Дружба" в этой профессии носит чисто условный характер. И у особо хвастливой и болтливой кавалера могут попытаться увести. Поэтому про покровителей говорят только в общих чертах. Чтобы вызвать зависть, но без особой конкретики. И уж тем более никто не станет показывать покровителя своим подругам и коллегам.

— Интересные и них взаимоотношения.

— Интереснее только в балете, — усмехнулась девушка.

— Тогда пропавшие должны были похвастать подругам, чем занимается этот таинственный покровитель, — с робкой надеждой уточнил я.

— Дворянин, который получил от отца хорошие инвестиции, и просто живёт на ренту, — ответила девушка.

— Дворянин не на государевой службе? — уточнил я.

— Да мало ли таких в Империи, — спокойно произнесла Лена. — Числится консультантом в каком-нибудь ведомстве или коллегии и все. Правила соблюдены.

— И то верно, — согласился я. — А актрисы не лукавили?

— Тогда бы все истории были разными, — ответила журналистка. — А здесь они все совпадают.

Я промолчал, а Райская продолжила:

— Единственный человек, с которым мне так и не удалось поговорить — это бывший муж Катерины Поповой. После освобождения с каторги он ушел в монастырь и ведёт затворническую жизнь.

— Интересно почему.

Журналистка вздохнула и ответила:

— Это мне так и не удалось узнать.

В кармане зазвонил телефон. Я вынул его и увидел на экране незнакомый номер. Я нажал на кнопку приёма звонка.

— У аппарата.

— Видимо, вы были правы, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос Иванова. И как мне показалось, жандарм был чем-то расстроен. — Нам удалось найти несколько архивных дел, связанных со старой мануфактурой. Все заявления о пропажах будут объединены в одно дело.

— А что будет с Пожарским? — осторожно уточнил я.

— Будет освобождён из-под ареста. Но будет находиться под присмотром до