мире я почувствовал хоть какое-то удобство.

Вот только пошевелиться я не мог — мои руки и ноги были привязаны к кровати.

Раскрыв глаза, я обнаружил пустую комнату. Почти без мебели, как и в доме Наты, но здесь было немного чище и намного меньше хлама.

В центре комнаты стояла большая кровать, к которой я и был привязан. Завешенное простенькой шторой окно, за которым всё ещё была ночь. На потолке люстра, но вместо лампочек на ней висели небольшие светящиеся кристаллы.

— Чё за херня? — проворчал я, ничего не понимая.

На тюрьму это не очень похоже. Хотя… Да не, что это за тюрьма на двуспальной кровати, ещё и застеленной, пусть и не самой презентабельной простынёю.

Я думал, меня на какую-то арену отправят. Как там эта толстуха с гнилыми зубами говорила? Что я и недели не протяну? И с кем я буду драться? С проститутками, что ли?

Стоп!

А что если я сам проститут? Охранник что-то говорил про бордель…

И только после этой мысли я заметил, что полностью голый. Сразу как-то внимания на это не обратил. Хотя это ещё ничего не значит.

Может, меня и вовсе не собираются держать в неволе? Просто уложили отдыхать и на всякий случай связали. А одежду забрали постирать.

М-да, даже в мыслях это звучит глупо, но хочется надеяться на лучшее.

За дверью послышались тихие шаги, а затем дверь медленно открылась.

Я закрыл глаза, снова притворяясь спящим.

— Ну что ж такое! Спишь до сих пор? — раздался низкий женский голос.

Мне стало страшно.

— Так, ну всё. У меня нет времени ждать, — голос стал раздражённей.

Кто-то приблизился к кровати, и я ощутил тёплую руку у себя на щеке.

— Давай, просыпайся! — потребовал голос.

Рука скользнула к моей груди, а затем ещё ниже к самому сокровенному. Крепкая хватка сжала мой член и начала ласкать. Ну как ласкать, это больше походило на выдавливание остатков зубной пасты из тюбика.

Но что самое страшное — мой прибор начал подниматься!

— Вот так, хороший дикарь. Худощавый, конечно, слишком, надеюсь, не сломаешься… — бормотал грубый женский голос.

Тут-то я и не выдержал.

Я раскрыл глаза и во всю глотку заорал. Кровать начала трястись от моих рывков руками и ногами, но не подавала признаков ветхости.

Девушка ничуть не испугалась моего бурного пробуждения.

А вот я очень даже труханул, увидев её рожу и габариты.

Страшная и толстая, гораздо хуже Розеллы. А запах — это вообще отдельное наказание. Смесь пота, нечищеных зубов, жирной пищи, алкоголя и дешёвых духов.

Я заорал ещё громче, но мне тут же заткнули рот второй рукой. Спасибо, что не той самой, которой сжимали хозяйство. Хотя, возможно, второй рукой она делала вещи и похуже.

А хватка у неё мощная. И это неудивительно при такой массе. В ней килограмм 120, а то и больше. Теперь понятно, почему она любит одичалых. Они ребята крепкие, могут и не такое выдержать. Да и более охотно будут сношаться даже с такой образиной.

Вот только я не одичалый и трахать «это» не собираюсь.

— Отваи о мея! — попытался я заорать, но рука толстухи мешала.

— Да не дёргайся ты. Тебе понравится. Поначалу все брыкаются, а потом кайфуют.

Я перестал дёргаться и орать, но лишь для того, чтоб она убрала руку.

— Вот, хороший мальчик… Не будешь больше орать? Тогда я уберу руку и сделаю тебе приятно.

Женщина убрала свою лапу, и её голова потянулась к члену.

И тут я снова заорал, только теперь уже членораздельно.

— Отвали от меня, тварь!

Женщина вдруг замерла. А затем ошарашенно взглянула на меня.

— Это… Как? Ты умеешь говорить? — пробурчала она в изумлении.

— Конечно, умею! А теперь отойди от меня.

— Но как? Дикари не разговаривают на человеческом…

— А я и не дикарь! Так что лучше освободи меня, иначе хуже будет! — потребовал я.

Мадам несколько секунд думала над моими словами, а затем коварно ухмыльнулась.

— А так даже лучше. Не очень люблю этих грязных дикарей. Хотя они довольно выносливые. Но эти уродливые мутации…

Женщина снова потянулась к моему хозяйству.

Я сосредоточился, чтобы активировать трансформацию. Но прежде чем у меня получилось, открылась дверь.

В комнату вбежал Рорик в одних трусах.

— Вот ты где! — воскликнул он.

— Эй, а ты ещё кто такая? Я заплатила за этого парня, всё как положено! — рявкнула на него толстуха.

— Я парень, вообще-то. А ты лучше отойди от него! — настойчиво заявил Рорик, закрыв за собой дверь.

— Ну уж нет! Я целый месяц не трахалась, так что свали отсюда, а то и тебя поимею.

— Я говорю, отойди, потому что… Эм…

— Потому что что? — переспросила женщина.

— Потому что у него… Потому что он транс! — заявил парень.

— Это ещё что такое?

— На самом деле он женщина, но сделал операцию и стал как мужик. Ты же не хочешь трахать женщину?

— Да мне как-то всё равно. Так даже интересней.

— А ещё она не дикарь, а обычный городской житель, — добавил Рорик.

— Ну и отлично.

— А знаешь, что у него с лицом? Это проказа! Так что лучше не трогай его…

— Что? Проказа? Но я уже касалась его… — испугалась женщина.

— Тогда скорей иди помой руки, желательно в спирте или в чём-то ядрёном!

— Да вы совсем тут охренели! Я буду требовать компенсацию, — заверещала женщина и выбежала за дверь, грохоча при каждом шаге.

— Хех, вот так это делается, можешь не благодарить, — с довольной ухмылкой подошёл ко мне Рорик.

Я тоже улыбнулся, будто был рад ему. Хотя отчасти так и было, но свою злость я старался не выдать.

— Ты вовремя… А теперь освободи меня, пожалуйста, — сказал я ласковым голосом.

— А ты на меня не сердишься? — уточнил он.

— Нет, конечно. Я всё понимаю…

— Фух, отлично, я думал, ты разозлишься, — выдохнул он и начал меня отвязывать.

Я дождался, пока он освободит мои ноги и руки, а затем схватил его за грудки и впечатал в стену, оторвав от земли.

— Ах ты грёбаный крысёныш! Продал меня, сука, за десять монет? — прорычал я, приходя в ярость.

Мой кулак упёрся ему в горло, мешая дышать и говорить.

— По-другому не попасть… — прохрипел тот.

— Да меня чуть не трахнули тут!

— Но не трахнули же.

— А предупредить не мог, что такую херню задумал?!

— Ты бы не согласился…

— Конечно! Кто же на такое согласится?!

— Дышать… — хрипел тот.

Я немного ослабил хватку, но всё ещё прижимал его к стене.

— Или ты меня вытащишь отсюда или я тебя придушу!

— Да