– Мне, конечно, понятно твое недовольство. Как говорится, ни к чему старая подружка, когда есть новая.

– Насколько мне известно, в эти дни ты была ему не совсем старой подружкой, – не смогла удержаться Варя от колкого замечания.

– Может, и нет, – согласилась Лена и, взглянув на Варю, призналась: – Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать. – Тут Лена закусила губу, подкрашенную перламутровой розовой помадой, и отвела взгляд в сторону.

Она явно чего-то недоговаривала. И мучилась этим. Решение прийти ей на помощь было неосознанным, но неискоренимым.

– Ты все еще… – Варя хотела сказать «любишь его», но внезапно споткнулась на этом слове, правда, быстро нашла ему замену: – Интересуешься им, верно?

– Не совсем. Борька – удивительный парень. И я бы относилась к нему по-прежнему, если бы не одно обстоятельство…

– Какое? – перебила Варя, решив положить конец этим недомолвкам. – Глупая мечтательница? Ну так я вам мешать не буду. Мне чужого счастья не нужно, Лен.

– Я знала, что ты это скажешь. – Лена грустно покачала головой. – Только тут ты ошибаешься, Варь. Единственная девчонка, которая ему нужна, – это ты.

– С чего ты взяла? – изумилась Варя.

Ей показалось, что она ослышалась. Или что-то не так поняла.

– Он сам мне сказал. Сказал, что у вас все серьезно.

– В самом деле? – недоверчиво переспросила Варя.

– Я могла такое придумать?

Нет, не могла. Не в Ленкиных это интересах. Да и зачем ей это придумывать? В следующее мгновение Варино сердце радостно заколотилось в груди, кровь ударила в голову – в ушах зашумело, а затем в душу вновь закрались сомнения. И внутренний голос шепнул: «Может, это все потому, что она уезжает, а ты остаешься?» Только Варя прогнала его, этот назойливый, вредный голос, потому что вдруг поняла, что они с Аленой вовсе не соперницы, а товарищи по несчастью. Они ведь не виноваты, что влюбились в одного и того же парня. Так получилось. Что же теперь поделать?

– Спасибо тебе, Лен, – дрогнувшим голосом проговорила Варя, чувствуя к ней какую-то симпатию. Нет, скорее не симпатию, а уважение. – Откровенно говоря, не ожидала от тебя такого. Ну, что ты так вот придешь ко мне.

– Да я сама от себя этого не ожидала, – призналась Лена, расслабившись. Видно, тоже почувствовала, что между ними что-то неуловимо изменилось. – А утром проснулась и решила: не могу уехать, пока не увижусь с тобой. Наверное, я сыграла не слишком привлекательную роль в этой истории, но я постаралась исправить ошибку. Понимаешь, Варь, у нас с Борькой столько общего в прошлом, что от этого не уйти. – Начав говорить без всякой оглядки, Алена уже не могла остановиться, стремилась высказать все, что наболело в душе. – И что бы ты там ни думала, я всегда буду ему благодарна за все, что он сделал для меня. И тогда, когда ба в больнице лежала, и тогда, когда меня чуть не обвинили в воровстве кошелька у француженки. Да много еще чего, всего сразу и не упомнишь. В общем, ты на меня зла не держи. Я не собиралась вам палки в колеса вставлять. Надеюсь, у вас все наладится. – Тут Лена замолчала и после небольшой паузы закончила: – Только у меня к тебе одна просьба, Варь.

– Какая?

– Не говори Борьке, что я здесь была. Ты вольна поступать как хочешь, но не нужно ему об этом знать. Ни к чему. Обещаешь?

– Обещаю, – заверила Варя.

Ей не понаслышке было знакомо, что такое женское самолюбие. И именно в этот момент, словно подводя итог короткой встрече, из окна донесся прерывистый гудок клаксона автомобиля.

– Это меня, – улыбнулась Алена. – Пойду. А то Игорь мне голову оторвет.

– Игорь? – рассеянно переспросила Варя.

– Водитель, – пояснила Алена.

– Так это ваш «мерс» внизу? – сообразила она.

– Угу. Ладно, Варь, увидимся еще.

Варя как раз возилась с замком. Ее рука замерла. Что-то царапнуло ее в этой фразе. Она обернулась и, как бы между прочим, спросила:

– Это когда ты через Москву будешь возвращаться?

– Мы вообще-то сюда перебираемся, всем семейством. Сразу после отпуска. А тебе разве Борька ничего не рассказывал? – Тонкие ниточки-брови небрежно дернулись вверх. – Мы вчера об этом много болтали.

– Вы с ним? – произнесла Варя одними губами.

– Ну да. У него дома. Я решила весь наш класс собрать, так сказать, отметить старое новое новоселье. Как тебе идея?

– Отличная, – механически отозвалась Варя.

– Борька тоже заценил.

У Вари внутри все оборвалось. Мысли закружили свой хоровод. Вот, значит, как. Вчера, когда она тут рыдала над каждым его подарком, он чай с Аленой у себя дома распивал и планы насчет их совместной тусовки строил. И Лена вот теперь насовсем возвращается. А с ней, можно не сомневаться, и дружба вернется, их ведь с Борей так много связывает. А Варя, значит, будет смотреть на эту дружбу и сохнуть от ревности? И снова к Варе вернулись прежние сомнения. Но она тут же решила, что разберется с этим позже, когда останется одна. Замок наконец-то поддался непослушным пальцам, и Варя распахнула дверь.

– Ну, счастливо оставаться, – попрощалась с ней Лена.

– А тебе счастливого пути, – ответила Варя.

На этот раз голос ее не подвел. Он звучал ровно, ничем не выдавая ее тревоги.

А Лена Серова спустя три часа заняла свое место в аэробусе. Она была молчалива и грустна. И даже приближающийся с каждой минутой взлет, когда все пристегиваются, укладывают багаж, задают стюардессам вопросы, казалось, ничуть ее не трогал. Девушка украдкой вытирала катившиеся из глаз слезы, думая о том, что жизнь обошлась с ней несправедливо. И это при всем при том, что она отправлялась к солнцу, морю и приключениям.

Так уж случилось, что Алена любила Борю Шустова, любила всем сердцем и целый год жила надеждой на эту встречу. Но вот эта встреча в Москве состоялась, а в сердце после нее только черная пустота. Она ни с кем не встречалась, не было у нее никакого парня – это был вынужденный обман, уловка, чтобы не выглядеть в собственных глазах брошеной и покинутой. Только вот Боре знать об этом ни к чему. У него теперь есть другая любовь. По имени Варя. Что ж, Бог им в помощь. Во всяком случае, Алена со своей стороны сделала все, чтобы Варя и Боря помирились. И сейчас в ней говорит вовсе не любовь, а обида. Прозрачная слеза скатилась по щеке, оставляя дорожку, и тут Алена услышала приятный мужской голос:

– Неужели эти горькие слезы – тоска по покидаемой родине?

Лена обернулась, оторвав бессмысленный взгляд от иллюминатора.

Рядом с ней сидел симпатичный парень лет двадцати. Светловолосый, улыбчивый, совсем непохожий на Борю. Он протягивал Лене носовой платок.

– Хочешь сказать, что плакать вредно? – Она бессознательно взяла платок и промокнула слезу, разыскивая взглядом отца: ведь это папа должен был сидеть с ней рядом, а не этот незнакомец.