постоянную сиделку. Иногда он, знаете ли... пытается куда-то бежать. Очень печальное зрелище.

— Мне жаль... — Шпатц вспомнил их последнюю встречу. По описанию было похоже, что с того времени состояние редактора мало изменилось.

— Вот... — Вишеринг развел руками. — Теперь вы все знаете. Если вы все же работаете на Дедрика, то передайте ему, что я сдержал слово и никому ничего не рассказал. Так что его с моей стороны его планы ничего не нарушит.

— Какие планы? — быстро спросил Шпатц.

— Я не скажу, — доктор поднял решительный взгляд. — На тот случай, если вы на Дедрика все-таки не работаете.

Шпатц вышел от Вишеринга и решил прогуляться. Доктор арендовал половину дома в северной части Шонеркартена, чтобы вернуться в гостиницу, Шпатцу нужно было всего лишь пересечь центральную часть города, по его расчетам это должно было занять не больше получаса. Погода была солнечной и ветренной, голосили чайки, на голубом небе практически не было облаков. В приморском Аренберги дыхание осени пока еще совершенно не ощущалось. Шпатц вывернул на Штрассенцуг, вторую из главных улиц города. Она выгибалась дугой с юго-востока на запад и в порту смыкалась с Маритимштрассе. Остановился напротив монументального здания Городского Совета, закурил.

Мыслей в голове было много, но они пока не собирались выстраиваться в стройные логические цепочки. История Вишеринга совершенно сбила Шпатца с рабочего настроя и всколыхнула не самые приятные воспоминания. Он так и не встретился больше с Дедриком. И тот ни разу о себе не напомнил. Значит ли это, что он оставил его в покое, и больше не будет пытаться выйти с ним на связь? Или он пока занят претворением в жизнь своих загадочных планов, и до племянника просто не доходят руки? Шпатц поежился. Не то от резкого порыва прохладного ветра, не то от воспоминаний.

«Хаппенгабен бы сейчас пригодился», — подумал Шпатц, останавливаясь рядом с небольшим сквером со скульптурной композицией в центре. Памятник был старый, камень уже потемнел от времени. Русалка, изогнувшаяся в обольстительной позе, держит в руках остов парусного корабля. Шпатц был собой недоволен. Он поговорил с Вишерингом, но так и не понял, может ли тот вывести их на «теневую сторону» Аренберги. Раз он снова практикует, значит у него в клиентах обязательно должны быть проститутки. А где проститутки, там и сутенеры, а сутенеры всегда работают в связке с торговцами живым товаром. Которые... Но Вишеринг сбил его с толку своей историей про Дедрика и самоубийство жены.

И теперь Шпатц шел мимо темно-серых громадин контор Миттельпункта и запоздало представлял себе, как бы он мог перевести разговор с доктором на интересующую его тему. Например так: «Герр Вишеринг, мне нужно устроить похищение нескольких людей, может у вас есть на примете какие-нибудь исполнители?» Или, может быть, так: «Герр доктор, прошу прощения, что интересуюсь, но не связаны ли вы как-нибудь с местными криминальным миром?» Шпатц выбросил недокуренную сигарету в урну, выполненную в форме морской раковины. Этот город был верен себе. За все время ему попалось только две столовых, но ни в одну ему не захотелось зайти перекусить. Это были просто утилитарные заведения, которые работали по два часа в день — во время обеденного перерыва в соседних конторах. «Все-таки, мне не хватает опыта герра Крамма, — Шпатц дисциплинированно подождал сигнала регулировщика на перекрестке и перешел на другую сторону. — Он гораздо лучше умеет начинать разговоры на щекотливые темы...»

— Суп из потрошков и вареная говядина, — унылым голосом сказал пожилой официант.

— А у нас есть какой-нибудь выбор? — Крамм вальяжно развалился на удобном ресторанном стуле.

— Нет, — вислые усы официанта качнулись из стороны в сторону. — Наш повар...

— Да-да, я знаю, — Крамм разочарованно хмыкнул. — Он приболел, так что кормите вы нас теперь исключительно тем, что готовит ваш уборщик. Прошу прощения за неуместную шутку. Можете подавать на стол, раз уж мы пришли.

Официант, прихрамывая, удалился.

— И мы все еще в исходной точке, — Крамм хлопнул по столу ладонями. — Знаете, герр Шпатц, я уже начинаю думать, что нам будет проще самим организовать похищение этих аборигенов, чем найти исполнителей. Как вы относитесь к такой перспективе?

— Грустно лелею надежду на то, что звезды сойдутся еще разок, и где-нибудь здесь неожиданно окажется еще и Хаппенгабен, — Шпатц усмехнулся.

— Вот уж вряд ли, — Крамм тоскливо оглядел пустой зал ресторана. — На его месте я Остался в Сеймсвилле. Или вообще отправился куда-нибудь на самый юг Чандора и катался бы там на слонах.

— Сожалею насчет Вишеринга, — Шпатц опустил глаза. — Кажется, я все испортил. Кстати, а почему он отказался встречаться с вами? Вы были знакомы?

— Однажды я повел себя с ним не очень этично, — Крамм усмехнулся. — Мне нужны были доказательства измены одной фрау, и я сфотографировал документы из его картотеки. А обозленный супруг, мой заказчик, подловил герра доктора у дома и избил. Просто за то, что тот посмел скрывать такой факт и лечить жену без ведома мужа. Моих извинений Вишеринг не принял, с тех пор мы не дружим. Но я бы не сбрасывал его со счетов как источник информации. Может быть, в другой день он будет более расположен к разговору. Однажды он уже дал согласие с тобой встретиться, вполне возможно, что это повторится.

Официант выкатил из кухни сервировочный столик и направился к Шпатцу и Крамму. В глубоких тарелках было не особенно густое коричневое варево, на плоских — куски мокрого вареного мяса и крупно порубленная тушеная капуста.

— Ваш обед, — провозгласил официант, повернулся спиной и удалился. Шпатц взял вилку и отковырнул несколько волокон мяса. Оно было разваренным до водянистости и без всяких специй. Но особого выбора не было. Каждый раз брать такси и ездить в марктплац отнимало слишком много времени и денег. Шпатц вздохнул и подвинул тарелку с супом ближе.

Высотное здание на углу Маритимштрассе и Эйнфахгассе выглядело даже красивым. Десятиэтажное, облицованное светлым кирпичом, явно шварцландской постройки. Над парадным входом алели свежей краской буквы «Хауптхотел». Именно здесь, согласно информации «Аренберги-цайтунг» и разместили большинство гостей, прибывших на борту огромного белоснежного лайнера из Карпеланы. Рядом с высокими стеклянными дверями дежурили четверо полицаев самого грозного вида, а весь первый этаж соседнего здания занимал ресторан с незамысловатым названием «Ресторан».

— Аусвайс, — недружелюбно потребовал дежуривший на входе охранник.

—