— Думаю, так тебе будет удобнее.

Екатерина облокотилась.

— Убери, пожалуйста, подушку! — попросила она.

Владислав приблизился к девушке, взял подушку за край и потянул к себе. В это мгновенье он приподнял голову. И замер. Лицо Екатерины было в паре сантиметров от него. Его бездонные глаза встретились с глазами сестры, сердце ускорило ритм.

«Не смей! Не смей целовать ее! Она твоя сестра! Если ты это сделаешь, то потеряешь ее! Навсегда!» — что-то вопило внутри него. — «Но ты же уже целовал ее! Помнишь, как приятно тебе тогда было? Как ты был счастлив в тот момент?! Неужели ты не хочешь вновь почувствовать это?»! — соблазняло желание. — «Она твоя сестра…. Твоя сестра!» — напоминала совесть.

Владислав, пытаясь принять решение, не двигался. Не двигалась и Екатерина. Они смотрели друг другу в глаза. Парень, рассчитывая на подсказку, пытался прочитать мысли девушки. Стоило бы ей дать хоть малейший намек, он сделал бы так, как она хочет. Но лицо девушки было непоколебимо. Не в силах сопротивляться, Владислав приблизился к ней, сократив расстояние вдвое.

«Не оттолкни… умоляю, не оттолкни!» — словно молился он.

«Неужели это правда? Неужели Дима был прав? — Оглушенная ударами сердца, думала Екатерина. Ее пальцы, спрятанные в гипс, задрожали. Вновь свело живот. — Неужели он не воспринимает меня как сестру? А я? Почему я так хочу, чтоб он поцеловал меня? Что это за странное чувство? Неужели я люблю его? Люблю своего брата, но не как брата, а как мужчину? Нет! Этого не может быть!»

— Привет, сестренка! — ворвалась в палату Елена.

Владислав мгновенно отдалился. Мысль о том, что еще немножко и он поцеловал бы ее, сводила с ума. Желание, страсть, облегчение, досада, чувство вины мгновенно перемешались в нем.

— Чем это вы здесь занимаетесь?! — злилась она. Владислав растерянно посмотрел на Елену. От ее взгляда парень почувствовал себя нашкодившим ребенком. Екатерина повернула голову.

— Влад отодвигал подушку от моей спины!

— Я отодвигал подушку!

Одновременно говорили они. Но их глаза говорили совсем иное, вынуждая Елену принять меры.

— Ясно. Нам нужно поговорить! Влад, давай выйдем!

Парень вновь посмотрел на Екатерину. Тепло, которое он ощутил, который раз встретившись с ней взглядом, разнеслось по всему телу. Виноватые глаза стали грустными. Осознавая, что едва не поцеловал ее, Владислав растерянно улыбнулся. Мысль о нотациях, которые будет читать Елена, возвращала в реальность. — Я уже не вернусь! Выздоравливай поскорее, Катя! Пока.

Стремясь скрыть истинные намеренья, он приблизился и поцеловал ее лоб.

«Лоб! Он хотел поцеловать мой лоб! А я подумала, что… Какая же я глупая!»

— Спасибо! Ты тоже поскорее выздоравливай!

— Обязательно!

— Что ты вытворяешь?! Совсем рассудка лишился? Она твоя сестра! Если бы я не вошла, ты поцеловал бы ее!!! — злилась Елена, когда они вышли в коридор.

— Ты же была не против! Сама мне говорила, что если любишь…

— Я тогда не верила, что она наша сестра! Да и, кроме нас, об этом никто не знал! Сейчас все по-другому! Сейчас все знают, что она Жуковская!

— А если нет? Если отец ошибся, и Катя не его дочь! Если все это просто глупая ошибка?

— Это правда! Катя его дочь!

— Откуда такая уверенность?

— Я сделала тест. Катя действительно его дочь… Она наша сестра!

Ее слова убили последний едва заметный луч, освещающий его мрачную жизнь, убили надежду, живущую в его сердце, замещая ее адской болью. Болью, разрывающей его сердце на части. Болью, в сотни раз сильнее той, которую он испытывал прежде.

— А если тест….

— Влад, прекрати! Ты же сам все понимаешь…

Парень опустил лицо.

— Да, понимаю… Не выйдет из меня хорошего брата… Рядом с ней я не могу контролировать себя! Рядом с ней, я только и думаю, как сильно люблю ее, как хочу обнять, поцеловать, назвать своей! Я никогда не увижу в Кате сестру! Мне лучше больше не видеться с ней! Никогда!

— 40-

После выписки, Екатерина почти месяц просидела дома. Из-за гипса она категорически отказывалась выбираться куда-то. Дмитрий развлекал ее каждый вечер. Елена, после возвращения брата на работу, целыми днями сидела у сестры.

Благодаря безупречной службе и вмешательству Жуковских, Сергей Николаевич отделался лишь штрафом и годом казарменного режима без права на отпуск и увольнение без веской на то причины.

Владислав, стараясь забыть Екатерину, окружал себя новыми игрушками. Но ни одна из девушек не могла занять ее место, утолить страсть или вырвать из объятий безнадежности и боли. Вместо недели, новые игрушки надоедали парню через три-четыре дня. Елена подшучивала над братом, говоря, что скоро в городе не останется девушек, с которыми он не спал.

Михаил Иванович по-прежнему не приходил в сознание, но врачи перевели его в отдельную палату. Они говорили, что, возможно, он никогда не очнется, что инсульт был обширным и ему уже ничего не поможет. Елена каждый день заезжала в больницу, чтоб «поговорить» с отцом. Часто бывал там и Владислав. Он решал финансовые проблемы, привозил дорогостоящие и дефицитные лекарства. Маргарита Леонидовна проведывала мужа по средам и пятницам. В эти дни у нее была йога в этом районе.

Когда Екатерине сняли гипс, ее ожидала реабилитация. Дмитрий, понимая, что их свадьба переносится на неопределенный срок, заметно занервничал. Страх, что кто-то уведет девушку, приумножал его ревность в разы, лишая спокойного сна. Все вокруг начали казаться ему соперниками. Он просил Нину Петровну позволить ему жить с Екатериной, но женщина была непоколебима.

— Только после свадьбы! — говорила она.

На реабилитацию Екатерину возила сестра. По пути домой она каждый раз заезжала с ней в кафетерий, стоящий неподалеку. Елене нравится кофе, который там готовили. Да и официант, приносящий его, казался ей милым. Периодически, после больницы, девушки вместе плавали в бассейне, ходили в солярий и салон красоты. Екатерина начала привыкать к новой жизни.

Жаркое лето сменила осень. В золото окрашенные деревья, еще теплый игривый ветер, пение птиц, готовящихся улететь в теплые края, окружали Екатерину. Она