Менее чем за пять лет дю Гесклен уменьшил огромные английские владения во Франции до небольшой полоски земли между Бордо и Байоной (южная часть побережья Бискайского залива), причем добился он этого без боя. Он никогда не начинал наступления даже на незначительные силы англичан, если они имели время для занятия оборонительных позиций. Другие военачальники, подобно ростовщикам, придерживались принципа: «Никакого наступления без гарантии его успеха»; принципом же дю Гесклена было: «Никакого наступления без обеспечения внезапности».

Дальнейшая практика англичан в деле завоевания чужих земель характеризовалась более внимательным изучением намеченной цели и средств к ее достижению до начала военных действий. Первая и наиболее известная кампания Генриха V одновременно являлась и наиболее безрассудной. В ходе «эдуардовского» похода 1415 г., кульминационным пунктом которого явилось сражение при Азенкуре[13], французам достаточно было только заблокировать дороги, по которым продвигался Генрих, чтобы голодом вынудить англичан прекратить сопротивление. Однако командование французских войск забыло опыт сражения у Креси и советы дю Гесклепа. Оно считало, что при четырехкратном превосходстве в силах следует наносить только прямые удары. В результате французы в еще более худшем варианте повторили постыдное поражение, которое они потерпели при Креси и Пуатье. После этой удачи Генрих V применил, если можно так выразиться, стратегию блокирования, преследовавшую достижение победы путем методического расширения территории, привлекая на свою сторону местное население. Последующие кампании Генриха V представляют интерес скорее с точки зрения большой стратегии, чем военной стратегии.

Наш обзор средних веков в области стратегии вполне может быть закончен изучением походов Эдуарда IV, который в 1461 г. вступил на престол, затем был изгнан, но в 1471 г. снова захватил трон.

Успех первой кампании Эдуарда IV был обеспечен главным образом быстрой оценкой обстановки и быстротой передвижения. Ведя бои в Уэльсе с местными сторонниками Ланкастерской династии, Эдуард получил донесение о том, что главные силы противника подходят к Лондону с севера. Повернув назад, он 20 февраля 1461 г. подошел к Глостеру, где узнал о победе ланкастерских войск при Сент-Олбансе 17 февраля над сторонниками Иоркской династии, находившимися под командованием Варвика. Если учесть, что расстояние от Сент-Олбанса до Лондона 32 км, а от Глостера до Лондона — более 160 км, то выходит, что ланкастерские войска имели в своем распоряжении лишних трое суток. Однако 22 февраля в Берфорде к Эдуарду присоединился Варвик, причем до Эдуарда дошли слухи, что Лондонская корпорация все еще ведет переговоры об условиях капитуляции ланкастерских войск, держа ворота города закрытыми. На другой день Эдуард вышел из Бсрфорда, 26 февраля вступил в Лондон и был провозглашен королем, а потерпевшие неудачу сторонники Ланкастерской династии отступили к северу. Эдуард подвергал себя большому риску, приняв решение преследовать численно превосходящую армию, занявшую заранее подготовленные позиции под Тоутоном. Однако он добился преимущества благодаря неожиданно начавшейся снежной метели, ослеплявшей противника. Войска Эдуарда под командованием Фауконберга удачно обстреливали преследуемые войска противника стрелами до тех пор, пока последние не предприняли контратаку, окончившуюся для них поражением.

В 1471 г. стратегия Эдуарда IV отличалась еще большим совершенством и мобильностью. К тому времени он потерял трон, но, получив от своего зятя 50 тыс. крон и собрав 1200 своих сторонников, а также заручившись обещанием о помощи со стороны бывших приверженцев в Англии, предпринял попытку вернуть его. Когда он отплыл из Флашинга, его противники организовали тщательную оборону всего английского побережья с целью не допустить высадки войск. Эдуард IV решил внезапно высадиться в устье р. Хамбер, рассчитывая на то, что, поскольку население этого района относилось к Ланкастерской династии лояльно, район не будет охраняться. Быстро продвигаясь, Эдуард IV подошел к Йорку. Отсюда он двинулся по лондонской дороге и, обойдя отряд противника, блокировавший дорогу, вышел в районе Тадкастера. Стараясь оторваться от отряда, начавшего его преследовать, Эдуард IV натолкнулся на другой отряд противника, поджидавший его в Ньюарке, и отбросил этот отряд в восточном направлении. После этого Эдуард повернул на юго-запад, к Лестеру, где к нему присоединилось еще больше сторонников. Далее он двинулся к Ковентри, где Варвик, бывший союзник, ставший одним из главных его противников, сосредоточивал свои силы. Заманив преследователей в этот район и увеличив свои силы за счет противника, Эдуард IV повернул на юго-восток и пошел прямо на Лондон, гарнизон которого открыл ему ворота. Став достаточно сильным, чтобы принять вызов на бой, он выступил из Лондона навстречу ранее преследовавшим его и сбитым с толку войскам, подходившим к Барнету, и в беспорядочном сражении в условиях тумана добился победы.

В тот же день королева Маргарита Анжуйская высадилась с отрядом французских наемников в Уэймуте. Собрав своих сторонников в западной части страны, она пошла на соединение с армией, которую набрал в Уэльсе граф Пемброк. И снова благодаря быстроте своих действий Эдуард IV первым подошел к перевалу Котсуолд-Хилс, в то время как армия Маргариты маршировала на север по дороге Бристоль-Глостер, проходившей внизу вдоль долины. Затем после утомительного дневного перехода, совершенного одной армией по долине, другой — по холмам, Эдуард перехватил армию королевы в Тьтоксбери, не дав ей переправиться через р. Северн в районе Глостера. Чтобы добиться этого, он приказал констеблю города закрыть ворота. В течение дня войсками Эдуарда IV было пройдено почти 65 км. На ночь он разбил лагерь в непосредственной близости от армии противника, держа ее под наблюдением, чтобы она не могла ускользнуть. Противник занимал сильную оборонительную позицию, но Эдуард IV, используя свои бомбарды и лучников, постарался вынудить его перейти в наступление и добился, таким образом, решающего преимущества в сражении на рассвете следующего дня.

Стратегия Эдуарда IV была единственной в своем роде по использованию подвижности, но страдала отсутствием глубоких замыслов, что вообще являлось характерным для стратегии тех времен. Это объяснялось тем, что стратегия средних веков обычно ставила перед собой простую и прямую цель — всеми способами искать боя. Если бой и приводил к определенному результату, то обычно не в пользу тех, кто стремился к нему, если только не удавалось предварительно вынудить обороняющегося противника первым перейти в тактическое наступление.

Наилучший пример стратегии в период средних веков показал не Запад, а Восток, ибо XII в., будучи плодотворным для развития стратегии на Западе, стал выдающимся благодаря поразительному уроку в области стратегии, преподанному монголами европейскому рыцарству. По масштабам и искусству проведения, по внезапности и подвижности, по стратегическому и тактическому использованию непрямых действий военные кампании монголов не уступают любым кампаниям, имевшим место в прошлом, и даже превосходят их. При завоевании Китая Чингисхан использовал Датун для того, чтобы осуществить ряд обманных действий, точно так же как Бонапарт использовал крепость Мантуя (см. рис. 6). Глубокими обходными движениями трех армий Чингисхан в конце концов сломил моральное и военное единство империи Си-Ся. Когда в 1220 г. Чингисхан вторгся в Хорезмскую империю, центр могущества которой находился в современном Туркестане, одна из его группировок, двигаясь на Кашгар с юга, отвлекла на себя внимание противника; воспользовавшись этим, главные силы Чингисхана вторглись в империю с севера; под прикрытием главных сил резервная армия под непосредственным командованием Чингисхана осуществила еще более глубокий обход и после исчезновения в пустыне Кызылкум внезапно появилась под Бухарой, выйдя в тыл оборонительных позиций и войск противника.