Он подходит к ней, берет рамку из моих рук и ставит ее на место, а затем притягивает меня к своей груди, крепко обхватывая руками мое тело. Я чувствую, как его губы прижимаются к моим волосам.

— Мне нужно немного поработать с бумагами, а потом мы отправимся дальше, хорошо?

Я киваю.

— Конечно, я пока проверю электронную почту.

По правде говоря, я даже не заглядывала в свою почту с момента приезда в Клубничную Лощину. Я сказала себе, что возьму на этой неделе полный отпуск, но трудоголик внутри меня изо всех сил сопротивлялся этому.

Мне нужно было отключиться от сети и от своей работы, пусть даже временно.

Это было приятно — не нужно проводить каждую минуту бодрствования с глазами, приклеенными к телефону или экрану компьютера. И это заставляет меня осознать, сколько времени я провожу, работая, а не живя. Я живу в Нью-Йорке уже четыре года и почти не знаю города.

В течение следующего часа я просматриваю социальные сети или, по крайней мере, делаю вид, что просматриваю. Мои глаза не могут оторваться от Паркера, пока он работает. Кто бы мог подумать, что работа с документами может быть такой сексуальной? Он просматривает каждый файл, ловко что-то записывая, его брови сосредоточенно нахмурены.

Он полностью погружен в работу.

Паркер Грант сам по себе сексуален, но доктор Грант? Ну, это уже совсем другое дело. Энергия, которую он излучает, она порабощает комнату.

Понаблюдав за его работой еще десять минут и возбуждаясь с каждой секундой, я не могу больше терпеть. Бросаю телефон на кожаный диван, на котором сижу, и тихонько пробираюсь к его столу, я забираюсь на стол и свесив ноги, снимаю ботинки, пока они оба не оказываются на полу кабинета.

— Ты пытаешься отвлечь меня, Квинн? — рычит он, когда я закидываю ногу ему на колени и провожу по его члену, задевая ткань брюк.

Сделав невинный вид, я спрашиваю.

— Не знаю, а у меня получается?

Паркер откладывает ручку и откидывается в кресле, заложив руки за голову.

— Может быть.

Может быть, да?

Наклоняясь вперед, я провожу рукой по рубашке и по твердому животу, пока не добираюсь до застежки его брюк. Спрыгиваю с его стола, встаю между его широко расставленными бедрами и осторожно бедром отодвигаю его стул, чтобы опуститься между ними на колени.

Я снова тянусь к пряжке, быстро расстегиваю ремень и берусь за пуговицу его брюк. Как только она расстегивается, я тяну молнию вниз, глядя на него сквозь накрашенные тушью ресницы и наслаждаясь выражением похоти на его лице.

Он так красив, что мое тело пылает.

Расстегивая молнию, я забираюсь в его боксеры и обхватываю ладонью его член. В тот момент, когда моя рука соприкасается с его бархатной твердостью, он резко втягивает воздух.

— Квинн, — он стонет, а я медленно глажу его, подушечкой большого пальца размазывая сперму по головке члена, уделяя особое внимание чувствительному месту под ней. Не теряя ни секунды, я наклоняюсь вперед и беру его в рот, нежно посасывая, а мои руки обхватывают его член, лаская его в такт ритму моего рта.

Я хочу поставить Паркера Гранта на колени. Я хочу, чтобы он запомнил эту неделю, какой бы короткой она ни была. Я хочу, чтобы он никогда больше не мог сидеть в этом кресле, не думая о том, что я стою на коленях и сосу его член.

Когда его руки скользят по моим волосам, крепко сжимая их в кулак, я втягиваю его глубже, пока он не упирается мне в горло. Из-за его длины и размера я не могу удержаться от легкого рвотного позыва, но в награду получаю глубокий стон, вырывающийся из его груди.

— Черт возьми, любимая, ты так хорошо смотришься, принимая мой член.

Слова срываются с его губ с таким придыханием, с таким невероятным жаром, что мне только сильнее хочется доставить ему удовольствие.

Выражение чистого благоговения на его лице заставляет меня еще больше погрузиться в лужу вожделения у его ног.

Он похож на бога.

Только так можно описать Паркера в этот момент.

Я двигаюсь на его члене вверх-вниз, вбирая его так глубоко, как только могу, позволяя головке его члена ударяться о заднюю стенку моего горла, пока он не дергает меня за волосы, отрывая мой рот от себя.

— Я сейчас кончу, Квинн, и единственное место, где я буду кончать — это внутри тебя, — говорит он, резко вставая со стула и помогая мне подняться с колен. Рукой он притягивает меня к себе, — я уже говорил тебе, что из-за своего рта ты попадешь в беду, но, похоже, именно он не даст тебе попасть в нее, ― шепчет он, наклоняясь, чтобы провести своими губами по моим, — я не могу больше ждать ни секунды, хочу оказаться внутри тебя.

Прежде чем я успеваю ответить, он тянет меня за собой, выводит из своего кабинета в соседнюю с ним комнату, это комната для осмотра пациентов, оборудованная смотровым столом.

Сразу же в моей голове проносятся мысли о том, чтобы я хотела, чтобы доктор Грант сделал со мной на этом столе. Хм…

Я отпускаю руку Паркера и поворачиваюсь к нему, поднося тыльную сторону ладони ко лбу, как настоящая актриса.

— О, доктор Грант, мне так плохо, — я резко откашливаюсь, — думаю, мне нужно, чтобы вы меня осмотрели.

Брови Паркера поднимаются, и на губах появляется ухмылка, прежде чем он прочищает горло и быстро вживается в образ.

— Что ж, мисс Скотт, я буду рад позаботиться о вас. Но вы должны понимать, что для того, чтобы правильно диагностировать проблему, я должен провести очень тщательный осмотр. Видите ли, многие болезни могут проявляться по-разному в зависимости от симптомов.

О, Боже, кто бы мог подумать, что беседа с врачом может быть такой горячей?

Я готова броситься на него, как сексуально озабоченная идиотка, но вместо этого прикусываю губу и киваю.

— Конечно, все, что нужно, чтобы избавиться от этой ужасной… боли.

Вот почему я работаю в маркетинге, а не в Голливуде. Я ужасная актриса.

— Очень хорошо, пожалуйста, присядьте на стол и снимите одежду, — говорит он, подходит к стойке и берет из коробки пару перчаток, — для осмотра.

Пока я снимаю одежду, его глаза медленно обшаривают мое тело, не торопясь, впитывая каждый сантиметр. За всю свою жизнь я никогда не чувствовала себя такой выставленной напоказ… такой уязвимой. Но то, как горят его глаза с каждой снятой вещью,