В ту ночь, уже лежа в постели, Анна прошептала:

— Ти Джей, я благодарна за то, что мы есть друг у друга.

— Я тоже.

Если бы Анна умерла после крушения самолета и я остался бы здесь совершенно один, не знаю, удалось бы мне продержаться так долго.

* * *

Рождество мы провели, преследуя курицу.

В то утро, когда я наклонился за очередной веткой для нашего костра, из-за ближайшего ко мне куста выскочила курица. Я завизжал, как девчонка, и чуть было не обделался со страху.

Я припустил за ней, но она исчезла в кустах. Я сунул руку под куст и пошарил вокруг, но ничего не нашел.

— Анна, помните звук хлопающих крыльев, что мы тогда слышали? Так это была курица, — сказал я, вернувшись с полным рюкзаком хвороста.

— А разве здесь водятся курицы?

— Похоже, что так. Я загнал ее в кусты, но она убежала. Завязывайте скорее шнурки. Сегодня на рождественский ужин у нас будет курятина.

* * *

— Она где-то там. Я ее слышу. Я сейчас ударю по кусту, а ты будь наготове и, когда она выбежит, лови ее с другой стороны, — сказала Анна, когда операция под кодовым названием «Поймай курицу» вошла в решающую стадию, что требовало молниеносного натиска. — Вон она! — заорала Анна, когда курица, хлопая крыльями, выскочила из ближайших ко мне кустов.

Я попытался ее поймать, но промахнулся, и в руке остался лишь пучок перьев.

— Черт бы тебя побрал, гадская птица! — бросившись вдогонку, крикнул я.

Ко мне подскочила Анна, и мы приперли курицу к стенке из густых кустов. Она попыталась протиснуться в щель между ветками, но Анна, сделав стремительный рывок, навалилась сверху. Я схватил курицу за ноги, вытащил из куста и шарахнул головой о землю.

Анна с замиранием сердца следила за финалом схватки.

— Хорошая работа, Ти Джей, — похлопала она меня по спине.

Я перерезал птице шею, подержал немного ногами вверх, чтобы вытекла кровь, затем общипал, стараясь не смотреть на голову.

В конце концов Анна отрезала ей голову ножом.

— В мясном отделе все это как-то иначе выглядит, — бросила она.

— Выглядит замечательно, — ответил я.

Анна разрезала птицу на куски, мы разложили их по плоским камням и придвинули поближе к огню.

— Ты только понюхай, как пахнет! — втянув носом ароматный дымок, поднимающийся от подрумяненного на огне мяса, воскликнула Анна.

Когда курятина была вроде бы готова, мы дали блюду остыть и стали есть, разрывая мясо руками. Курятина, конечно, местами подгорела, а местами не прожарилась, но была фантастически вкусной.

— Потрясающая курица, — облизав пальцы, заметил я.

— Да, что есть, то есть, — согласилась Анна. Она обглодала ножку, бросила остатки в образовавшуюся рядом с костром кучку костей, вытерла рот рукой и задумчиво сказала: — Интересно, а сколько там еще таких?

— Не знаю. Но ни одна из них от нас не уйдет.

— Ти Джей, это лучшая курятина, которую я когда-либо пробовала.

— Не спорю, — сыто рыгнув, засмеялся я.

Мы убрали кости и расстелили одеяло подальше от огня.

— Скажите, а вы свои подарки открываете в сочельник или рождественским утром? — спросил я ее.

— В сочельник. А ты?

— Тоже. Иногда Грейс и Алексис начинают канючить, чтобы открыли двадцать третьего, но мама не разрешает.

Мы с Анной лежали рядом и релаксировали. Я думал о Грейс и Алексис, а еще о маме с папой. Им, наверное, сейчас нелегко. Ведь они впервые встречают Рождество без меня.

Если бы они только знали, что мы с Анной живы и стойко держимся!

* * *

Дожди вернулись в мае, и мы слегка расслабились. Но штормило теперь гораздо чаще, и нам ничего не оставалось делать, как забираться под тент, прислушиваться к раскатам грома и ждать, когда все закончится.

Во время особенно сильного шторма ветром повалило дерево, и я распилил его ножовкой на дрова. Это заняло у меня целых два дня, но, когда я закончил, в шалаше выросла целая поленница.

Покончив с дровами, я спустился на берег, чтобы чуть-чуть охладиться. Анна плескалась в воде в окружении шести дельфинов. Зайдя поглубже, я погладил одного по голове, и, могу поклясться, он улыбнулся мне в ответ.

— Ух ты! Шесть. Это уже рекорд.

— Знаю. Сегодня они приплыли одновременно.

Дельфины появлялись в лагуне, точно по расписанию: поздно утром и ближе к вечеру. Чаще всего они приплывали по два, и впервые за все время я увидел их в таком количестве.

— Ты весь вспотел, — сказала Анна. — Что, опять пилил?

Я ушел с головой под воду, а вынырнув, принялся совсем по-собачьи стряхивать воду.

— Угу. Закончил наконец. Так что можно какое-то время не ходить за хворостом. — Я потянулся и почувствовал, как болят руки. — Анна, может, разотрете мне плечи? Ну пожалуйста!

— Давай, — сказала она, выходя из воды. — Сделаю тебе массаж спины. В этом мне нет равных.

Я сел к ней спиной и чуть не застонал, когда она дотронулась до плеч. Она вовсе не шутила, когда говорила, что умеет делать массаж, и мне даже стало интересно, как часто она массировала своего парня. У нее оказались на удивление сильные руки, и она довольно долго массировала мне шею и спину. Я представил, как она трогает своими сильными руками совсем другие места, и если бы она могла читать мои мысли, то тут же прервала бы сеанс массажа.

— Вот и все, — закончив, улыбнулась она. — Ну что, понравилось?

— Вы даже не представляете как, — ответил я. — Спасибо.

Мы вернулись к шалашу. Анна налила колпачок «Вулайта» в большой контейнер, где набралось порядочно дождевой воды, и размешала рукой.

— Что, опять большая стирка?

— Да.

В свое время я предложил разделить пополам обязанности по стирке белья, но она наотрез отказалась. Думаю, ей просто не хотелось, чтобы я возился с ее нижним бельем.

Она положила грязную одежду в контейнер и как могла постирала. Вынув мокрое белье, она отложила его в сторону, чтобы прополоскать. Неожиданно она спросила:

— Эй, Ти Джей! А где все твое нижнее белье?

«Ага, заговорила о нижнем белье».

— Оно мне стало мало. И вообще вконец порвалось.

— И что, ты так и ходишь без трусов?

— Да. У меня же нет целого чемодана нижнего белья, как у некоторых.

— Но ведь это, наверное, страшно неудобно?

— Было поначалу, но я привык, — сказал я и, ухмыльнувшись, показал на шорты: — Под ними ничего нет.