дрожавшей рукой гранату. Патронов нет, энергии не осталось, вся ушла на поддержание хлипкого доспеха. Энергетическое истощение било по мозгам и организму не хуже, чем литр водки залпом. Иного выхода нет.

— Гвардеец рода Беловых уходит на своих условиях, сука! — оскалил окровавленные зубы Боря, выдёргивая чеку.

Вряд ли граната прикончит тварь, но хотя бы потреплет, что уже хорошо. Может, у выживших парней появится шанс, а значит, всё будет не зря!

Ринувшись навстречу к Лорду, что был в считанных шагах, Боря собирался его обнять, как не обнимал ни одну женщину за свою жизнь.

Но стоило обессиленному парню дёрнуться, как всё его тело сковало золотым сиянием. Мимолётный страх сковал его душу, а лезвие косы было уже в считанных сантиметрах от шеи.

Вот только эта магия принадлежала не киборгу! Он ударил в полную мощь! Волны ветра разошлись во все стороны, но не пробили Барьер, а взорвавшаяся прямо в руке граната лишь ещё сильнее оглушила, но не более!

Чувствуя, как брови лезут на лоб, а глаза грозятся выпасть из орбит, парень, будто в замедленной съёмке, видел, как тушу киборга снесло! Его сдуло одним ударом брошенного молота, что был чернее ночи и украшен кривыми оранжевыми линиями, словно внутри этого оружия горело пламя!

Барьер, что облегал всё тело, изменился. Он поплыл волнами, а затем преобразовался в купол. И таких куполов было ещё пять, укрывших ещё живых гвардейцев. А затем… Затем Боря увидел того, кого уж точно не ожидал встретить именно здесь.

— Глава… — слабо улыбнулся он, стоило ему разглядеть фигуру юноши, с грохотом приземлившуюся на снег.

Как он здесь оказался?

Ответ пришёл довольно быстро, вместе с рёвом дракона, чья тень на короткий миг накрыла парня.

Киборг поднимался, одна из его рук оторвана, но он ещё был жив. А глава… он просто стоял. Лишь повороты его головы от одного тела гвардейца к другому отличали его от замершей статуи.

— Охотник… — на непонятном для Бориса языке проскрежетал киборг. — Ты умрёшь… Как умерли и эти смертные… Всё падёт… Мы здесь, и мы принесём этому миру благословение Смерти…

Не обращая никакого внимания на слова твари, глава подошёл к ближайшему телу, присел на одно колено и закрыл мертвецу глаза. Кирилл… Хороший был парень, пусть и с дерьмовым чувством юмора, как считал Борис.

На холме один за другим стали появляться ещё киборги, что сумели подняться. С каждой секундой их становилось всё больше, а глава всё так же бездействовал! Он не слышал предостерегающего крика Бориса, колотящего из последних сил Барьер!

Словно волна саранчи, эти машины полукругом обходили раненого собрата и окружали главу, а некоторые из них пытались пробиться через Барьеры к ещё живым людям. Упавший с небес огонь, сопровождаемый рёвом дракона, их не останавливал.

— Покойтесь с миром, воины человечества, и да благословит Кодекс ваше перерождение… — тихо прошептал глава, продолжающий смотреть на мёртвое тело. Даже сквозь звон в ушах Боря как-то услышал его.

Он видел, как медленно, будто с неимоверным грузом на плечах, глава поднялся с колен. А когда тот выпрямился, то от него повеяло чем-то, чему Борис не мог найти объяснения… Страх охватил душу парня, а когда всё вокруг начало дрожать, этот страх перерос в натуральный животный ужас.

Небеса над головой начали стремительно чернеть, и с них ударили молнии, разом уничтожив десяток киборгов. Поднялся буйный ветер, повеяло неимоверным холодом. Но всё это не шло ни в какое сравнение с той силой, что выплёскивалась в этот мир. И эпицентром этой силы был разгневанный глава, объятый с ног до головы бушующим золотым пламенем…

Глава 9

Я знал — потерь не избежать. Знал, что отправляя этих ребят в Эпицентр, часть из них не вернётся. Война не бывает без крови, трупов и боли. Таков её непреложный закон. И пусть я успел, заметив бойню, но всё равно опоздал.

Плох тот командир, который не знает своих людей. Не заботится о них и не думает. Я же знал о каждом своём гвардейце. Всю их историю, которую умещали не только папки с биографией, но и лично. Так нужно… Так правильно.

Только теперь, смотря на погибших, я понимал, почему всегда старался действовать в одиночку, не привлекая тех, кто мог лишиться своей жизни. Славия оставила на мне своё клеймо. Скрытое, едва заметное, но это было так. В том бою я потерял всех своих… сыновей. И в этом мире, начав всё сначала, старался оградить их. Не дать им погибнуть. Видеть их улыбки и радость. Эпицентр и Драгуны всё расставили на места. Показали мне, что я не смогу вечно защищать своих людей и должен быть готов смириться с потерями. Вновь пройти через то, что однажды испытал.

Драгуны заполняли собой весь холм и окрестности. Пятёрка выживших, которых я успел накрыть своими Барьерами, были для них желанной добычей.

Бросив взгляд на ещё живого, но раненного и находящегося на грани истощения Бориса Костюкова, вновь посмотрел на Лорда. Его появление — неожиданность, подтверждающая, что просто не будет. Сколько их возродилось? Неизвестно. В тот раз, побывав в Пирамиде, я насчитал десять саркофагов, но их могло быть больше.

Нужно связаться с Иванычем, Ефремом и Перуном. Передать им информацию. Но только после того, как я очищу это место. Моя суть требовала битвы с этими существами. Требовала мщения за потерянных сыновей.

Щелчок пальцев — улетевший в снег Дагахар исчез и появился в моей руке. Сейчас молот ощущался иначе. Тяжелее, чем во все прошлые разы. Дракон будто чувствовал охватывающее меня опустошение, а потому молчал и никак себя не проявлял. Он стал тем, для чего его и создавали. Грозным оружием…

Я сделал шаг, за ним второй, молот волочился за мной, оставляя борозды на снегу. Драгуны открыли огонь из своих плазменных пулемётов, но все их усилия разбивались о Жёсткие Барьеры, зонтом появившиеся передо мной.

— Ты хорошо их натаскал, Райнер, — улыбался Гранд Мастер Вульф, смотря на выстроенных перед нами бойцов моего Легиона. — Мак этого не признает, но он даже завидует тебе. Заслужить уважение своих людей не так сложно, а вот их преданность… гораздо тяжелее. Ему это не удалось, в отличии от тебя.

Я моргнул и помотал головой. Воспоминания о днях в Первой Крепости. То, как я впервые увидел будущих легионеров, ставших мне семьей. Ядрёная смесь из голодранцев, благородных и простых крестьян, пробудивших в