– Что значит “мановением руки уничтожил несколько тысяч”? – нахмурилась я. – Это аллегория такая?

Ал бросил на меня темный,немного усталый взгляд.

– Никаких аллегорий. Сияющий обладает чудовищной огненной силой, – пояснил он.–Когда морские воины вышли из океана в городском порту и начали убивать мирных жителей, Райя-нор призвал пламя. Стена огня сожгла всех, кто был тогда на берегу. Их было несколько тысяч. Исключительно чароводники, обученные маги, колдуны-воины. Погибли все, сгорели заживо. Морской эмир подписал пакт о капитуляции в тот же день.– Ал сделал небольшую паузу, уронив взгляд в пол, а затем тихо добавил: – С тех пор песок там гладкий, как стекло…

Я громко сглотнула.

– То есть ваш повелитель… то есть наш повелитель может сжечь человека заживо? И уже как-то сжег несколько тысяч?

– А я тебе сейчас о чем рассказывал? – сдвинул брови мужчина. Черная прядь упала на глаза, и он с легким раздражением и звериной грацией откинул ее назад.

– Ну… я просто не знала таких деталей, – попыталась оправдаться я, старательно успокаивая расшалившиеся нервы. Стоило представить стену огня, которая сжигает заживо тысячи людей, как все внутри обмирало. – А как же мирные жители, что были на том берегу? Их он тоже,получается,уничтожил?

Ал отвернулся.

– К сожалению – да. Погибли все, кто был тогда на побережье. Это случилось после захода солнца тринадцатого числа месяца норда. Эту дату теперь зовут ночью Пепла.

– Ужасно, – выдохнула я.

Ал пожал плечами с полным безразличием.

– Многие говорят так. И многие считают Райя-нора монстром. Эта мысль не нова. А тебе,кстати,пора поторопиться.

Он кивнул куда-то на стену, и я перевела взгляд в указанном направлении. Оказалось, что там, почти над самыми дверями, было прикреплено что-то вроде красивых песочных часов, на которые я прежде не обращала внимания. Стеклянная конструкция была украшена золотыми листьями и цветами, а внутри вместо песка по каплям вниз перетекала какая-то розоватая жидкость, напоминающая масло. Уровень жидкости почти достиг рисунка с мордой красноглазого чудовища.

– Час василиска, – прокомментировал Ал, а я подпрыгнула на месте.

– Если опоздаю, то что? Опять казнят? – пискнула в ужасе.

– Казнить могут только один раз, – спокойно ответил мужчина, но, взглянув на него, я заметила, что уголки его губ дрогнули. Похоже, мой знакомец впервые пошутил.

Я улыбнулась в ответ и поторопилась к двери.

– А куда идти? Ты подскажешь? – схватила мужчину за руку, когда он пошел к выходу, опережая меня на шаг.

Едва ясжала его запястье, как он замер будто вкопанный. И посмотрел на наши соприкасающиеся руки так, словно это было нечто ненормальное.

Я догадывалась, что опять нарушила какое-то правило, но отпускать жертву не собиралась. Пусть сперва спасет мою голову от предполагаемой плахи, а там уж разберемся с местным этикетом.

Но,вопреки моим догадкам, говорить, что я что-то нарушила, Ал не стал. Перевел на меня черный как ночь взгляд и ответил, не убирая моей руки, но напряженно замерев:

– Провожу.

Я только на мгновение скользнула в соседнюю комнату, чтобы нацепить почти высохшее нижнее белье, как мы двинулись в путь. По коридору мы шли с ним как два безмолвных призрака,которыеблагодаря свету огненных светильников отбрасывали на стены изогнутые пляшущие тени. Мимо нас проносились слуги и служанки. Все были чем-то заняты, и на нас совершенно никто не обращал внимания. Словно все шло своим чередом и по плану, а мы были лишь шестеренки огромного механизма.

В какой-то момент впереди начал раздаваться особенно громкий шум, перекрываемый все усиливающейся музыкой. И за спинами прислужников и стражи начали виднеться огромные распахнутые двери, украшенные выкованными из золота языками огня, что стекали на пол, превращаясь в волны водопада.

– Зал Переливчатых струй, – проговорил Ал, и только в этот момент я поняла, что все еще крепко держу его за запястье.

Я нервно дернулась и вяло улыбнулась, чувствуя, будто пол вот-вот уйдет из-под ног. Но отпустить свою жертву все же пришлось.

– Исполняй ту роль, которую от тебя ждут, – сказал он спокойно. – Большего от тебя не требуется.

Я с трудом втянула воздух в сжатые спазмом легкие и ответила:

– Спасибо.

Губы все же дрогнули.

Ал бросил на меня тяжелый черный взгляд и едва заметно кивнул, будто через силу. Затем развернулся и ушел прочь, не оглядываясь.

А я увидела вдали на огромном золотом троне, украшенном металлическими языками пламени, мощную фигуру Красного дожа…

Повсюду сновали люди в пестрых диковинных одеждах, и в первый момент я серьезно испугалась. Для меня впервой было находиться в таком месте. Да и кому было бы не впервой? Это же настоящий бал, о котором мечтает каждая девочка с того самого момента, как начинает читать книги про принцесс. И вот каким-то чудом или злым роком я попала в настоящий дворец, только вот, к сожалению, в роль принцессы угодить не получилось. Пока что только в роль рабыни. Или аурии, как это у них называлось.

Но где наша не пропадала, правда? Сегодня рабыня, завтра – султанша, как Роксолана. Почему бы и нет, собственно?..

На третьем шаге в сторону центра зала и, как ни странно, в сторону Красного дожа, от которого я не могла отвести взгляд, меня накрыло понимание, что я уже мечу в роль его невесты. Ноги тут же вросли в пол, дыхание оборвалось, а к щекам прилила краска.

Ежки-дракошки! Это ж как далеко моя кукушка упорхнула. Оставалось только валить все на проклятое дожевское зелье, которым он меня давеча опоил. И надеяться на то, что по истечениимесяца действие этой волшебной дури выветрится и я смогу нормально соображать.

Пока же я постаралась мысленно не кусать себя за пятую точку от стыда за мысли, что стремительно набирали обороты в голове. Мысли, от которых становилось все жарче.

И вот едва я кое-как договорилась со своей больной головушкой о дальнейшем поведении и хоть немного успокоилась, как огненный взгляд Красного дожа обратился ко мне. Он прорезал зал, полный людей, как кинжал – желе, и вонзился в меня, обнажая, кажется, все нервы, все мысли.

Время начало замедляться. Я и прежде не могла отвести от него взгляд, а сейчас и подавно. Мне хотелось подойти к нему, дотронуться до его кожи, сияющей в свете тысяч напольных свечей,словно янтарь. Провести по широкой линии плеч, поднимаясь выше, к кромке позолоченной одежды с латными вставками. К резкому воротнику, открывающему мощную шею и грудь, к чуть шевелящейся пасти татуировки-дракона, что виднелся из разреза наряда. Уголок ярко-рубинового глаза рисунка сверкал,и казалось, что он тоже смотрит на меня.