— Видишь, сами без работы сидим.

— Что так? — удивился Евгений. — Или начальник плохой?

— Начальник наш — Трахтенберг, — назидательно поднявуказательный палец, сообщил Резо и спросил:

— Можешь представить, как нам живется?

— Нет, не могу, — потряс головой Евгений.

Машенька рассмеялась:

— Он не знает, что «берг» по-немецки «гора»!

— Да, я английский учил. Правда, и английского я не знаю.Только русский немного.

— Вот-вот, — вздохнул Виктор, — можешь представить, как насимел человек, поимевший целую гору?

— Гору народу, — добавил Резо. — Трахал нас всех Трахтенберги в гриву, и в хвост!

— Почему трахал? — удивился Евгений. — Ему что, надоело?Пресытился?

— Как же, ему надоест! — взвыли все хором.

— Что же тогда, импотенция с ним приключилась?

— Хуже! — взвыл Виктор. — Дырка во лбу у него приключилась,у гада!

— О покойных плохо не говорят, — напомнила Машенька.

— Выходит, ваш начальник покойник? — поразился Евгений. — Ичто теперь с вашей фирмой?

Резо трагически сообщил:

— Сливаемся. С другой фирмой. Маша, скажи?

— Я и сама забыла. Сейчас в бумагах у себя посмотрю,кажется, холдинг какой-то.

Девушка вышла из-за стола и проследовала в другую комнату.Резо, имитируя грудь, растопырил скрещенные руки и, подмигнув, спросил уЕвгения:

— Понравилась?

Тот, тараща глаза, кивнул:

— Еще бы!

Виктор тоже грудь похвалил:

— Членоподъемник у Машки отпадный, но подкатывать к немубесполезно.

— И все-таки, если не возражаете, я подкачусь, — вежливосообщил Евгений.

— Вах, молодец! — восхитился Резо. — Настоящий мужчина!Знаешь, почему морда мой плоский?

— Почему?

— Я с Машей в машине нечаянно ехал. Очень трудно мужчинесидеть за рулем, когда рядом маячит такой грудь! В общем, не усидел и тут жевъехал мордой в приборный доска. Доска смялась, а морда разгладилась и сталаплоской.

Евгений с Виктором рассмеялись, а Резо закручинился:

— Как мамаше теперь покажусь? Что отцу родному скажу? Отузбека родился? А бюст, сами видите, каким был, таким и остался. Ему хоть бычто.

С бумагами в руках стремительно вошла Маша и сердитоспросила:

— Какая зараза молоко пролила на мои документы?

Виктор «ушел в отказ»:

— Я молоко не пью.

— А я вообще грузин, — сообщил Резо. — Грузины с грудиматери пьют вино. Кстати, мы тут как раз о груди говорили.

— Идите вы к черту, похабники! — фыркнула Маша. — Испортилимне документы! Я их еще не смотрела, а они уже молоком все залили. Теперьназвание холдинга разобрать не могу.

Виктор ее успокоил:

— Не переживай. Холдинг сам нам представится, когдасливаться начнем.

Девушка отмахнулась, с интересом читая бумаги. Резо сшутливым недовольством спросил:

— Слушай, красавица, зачем работой себя надрываешь, когдашеф в гробу прохлаждается?

— Да погоди ты, — рассердилась Маша. — Вы хоть знаете, чтомы не одни сливаемся?

— А кто еще? — оживился Виктор.

— Какой-то «Феникс» к холдингу присоединяется. Там вродетоже босс умер. Ну и дела! — подивилась она.

— «Феникс»? — воскликнул Евгений и, поразившись, подумал:«Точно, дела еще те. Шеф „Феникса“ господин Киселев — второй покойныйбой-френд».

Женщина, к удивлению Далилы, все же пришла. Ровно в шестьчасов вечера она робко вошла в кабинет и тихо поздоровалась.

Далила уже собиралась домой: глядя в зеркальце, пудрила нос.Увидев пациентку, она с дежурной приветливостью улыбнулась, глазами показала накресло, поспешно спрятала косметичку в ящик стола, нажала на кнопку селектора ис легкой важностью произнесла:

— Даша, две чашечки кофе, пожалуйста.

— Сию минуту, — мгновенно откликнулась секретарша.

На некоторое время в кабинете установилась тишина. Женщинасидела на краешке кресла и обреченно смотрела в пол. Далила с лихорадочнойторопливостью листала рабочий журнал.

К своему стыду, она забыла имя пациентки и теперь не знала,как к ней обратиться. Вообще-то кабинет был анонимный. Пациенты иногда и самизабывали свои имена, называясь сегодня одним, а завтра другим, но Далила немогла позволить себе ошибки. Наконец она нашла нужную запись. «Ирина СергеевнаЛевицкая, музыкальный работник…»

— Итак, Ирина Сергеевна, — начала было она, но дверьраспахнулась.

На пороге кабинета выросла секретарша с подносом.

— Кофе, — важно сообщила Даша и сверкнула фальшивой улыбкой:все, как учила начальница.

— Ой., зачем? — смутилась Левицкая и пролепетала:

— Большое спасибо.

— На здоровье, — вежливо откликнулась Даша и, виляя задом,стремительно вышла.

Когда дверь закрылась, Далила сделала глоток кофе,приветливо посмотрела на женщину и мягко произнесла:

— Я вас слушаю, Ирина Сергеевна.

Та смешалась, покраснела, на лице появилось страдание.

«Не знает, с чего начать, — догадалась Далила, с трудомприпоминая, о чем бедняжка поведала ей вчера. — Хотя, понятно о чем, о том же,о чем и большинство: муж был хорошим, а стал плохим. Обычно выясняется, чтохорошим муж не был никогда, разве что в фантазиях жены. Посмотрим, так лиздесь».

— Вчера вы говорили о том, что ваш муж изменился. Еслиможно, конкретней, каковы перемены? — заранее скучая, спросила она.

Брови женщины удивленно поползли вверх.

— Простите, но я этого не говорила, — растерялась она. — Ясовсем о другом.

Теперь смущаться настала очередь Далилы. Нет, она, конечно,вида не подала, ее улыбка была по-прежнему спокойна и приветлива, но в глубинедуши ей стало стыдно за допущенный промах. Самолюбивая Далила болезненно переживалалюбые оплошности. Она привыкла к реноме суперспециалиста.

— Это вы меня простите, — извинилась она, чувствуя уженеприязнь к пациентке. — Видимо, я не правильно вас поняла. Так о чем вы, ИринаСергеевна?