доводить оппонентов до безысходности и нервного срыва, но тут напротив меня сел молодой аристократ с наглым и ухмыляющимся лицом. И я решил, что нужно чуть поумерить его гонор и немного опустошить карманы.

Пушистик был, как всегда, наготове и беспощадно палил карты всех, сидящих со мной за одним столом. Кроме меня и наглого аристо в игре было еще три человека, но фишек у них оставалось не так много — основная их масса перекочевала ко мне. И по этой причине, насколько я понял, наглый аристо нацелился именно на меня.

Мы начали игру и через несколько партий усиленного противостояния, я понял, что с моим основным противником что-то не так. Мне постоянно казалось, что он видит мои карты, но я не понимал как. Артефактов на нем просто не могло быть, иначе бы его сюда не пустили. Фамильяров тоже не было, в противном случае Пушистик бы их заметил. Но как бы там ни было, этот крысеныш знал мои карты, как, в общем-то, и карты остальных игроков.

Я не стал выпендриваться и начал сбрасывать карты в начале каждой партии, чем изрядно нервировал своего оппонента.

— Что же вы, господин, все время пасуете? — наконец, не выдержав, обратился он ко мне. — Или боитесь проиграться? Видимо, чувствуете, что я поопытнее вас буду, — и он высокомерно улыбнулся.

Я ничего не ответил на эту провокационную реплику и продолжил в своем духе. Вскоре за столом, помимо нас с наглым шулером, остался только один игрок. Да и у того фишек было совсем мало — все остальные перекочевали к моему ухмыляющемуся противнику.

В общем-то, желание тягаться с ним у меня полностью пропало, и я собирался досидеть до конца текущей партии и пойти поискать удачи в другом месте. К тому же мне удалось сохранить свой выигранный миллион и от этого настроение у меня было на высоте. Конечно хотелось бы расколоть этого жулика и понять, как он видит чужие карты, но желание выиграть еще деньжонок до конца вечера оказалось сильнее.

Окончательно заскучав и потеряв всякий интерес к игре, я начал распихивать по карманам выигранные фишки. При этом я с удовольствием заметил промелькнувшее на лице молодого аристократа разочарование.

Хрен тебе, а не мои деньги! Не на того напал! Я встал из-за стола и хотел уже идти к кассе, как вдруг увидел, что к жуликоватому аристократу подошел мужчина в смокинге, показал ему какой-то документ и потребовал следовать за ним. Аристократ сразу заметно побледнел и начал несмело протестовать. К нему тут же подошли два охранника и, бесцеремонно взяв его под руки, повели в дальний угол зала, где виднелась дверь в служебные помещения.

А вот это уже интересно! Я остановился и послал Пушистика проследить за бедолагой. Мне капец как хотелось узнать, в чем же секрет этого шулера и на чем он прокололся. Подойдя к барной стойке, я, в предвкушении будущего шоу, удобно устроился на стуле и заказал яблочный сок.

Тем временем аристократа завели в тесную комнату, которую смело можно было назвать допросной: голые стены, посередине металлический стол и два стула, один из которых намертво прикручен к полу. Именно на него и посадили жулика-неудачника. Приковав парня наручниками к скобе, торчащей из столешницы, охранники удалились. Мужчина в смокинге сел напротив аристократа и закурил. Откинувшись на спинку стула и выпустив к потолку струйку сизого дыма, он наконец-то снизошел к разговору.

— Итак, — начал он, открыв тоненькую папку, лежащую перед ним, — Георгий Милославский, все верно?

Парень напротив хмуро молчал.

— В ваших же интересах отвечать на мои вопросы, молодой человек. Если вы не будете сотрудничать со мной, то вам светит каторга на границах диких земель, а там, как вы знаете, люди долго не живут.

— Вы же отлично знаете, кто я такой, — уныло ответил Милославский. — Зачем спрашиваете?

Мужчина в смокинге долго буравил юношу пристальным и тяжелым взглядом, а потом, заглянув в папку, продолжил:

— Незаконное хранение и торговля магическими артефактами, контрабанда, подделка реликвий… Мне продолжать?

— Что вы от меня хотите?

Мужчина встал из-за стола и подошел к Милославскому. Наклонившись к нему, он еле слышно прошептал:

— Я хочу знать, как ты подглядываешь за чужими картами? Просто скажи, и можешь быть свободен.

— Я честно играл! — возмутился Милославский. — Никуда я не подглядывал!

Мужик вернулся на свое место и, докурив сигарету, затушил ее в пепельнице.

— Значит так, Милославский, у тебя есть, — человек в смокинге посмотрел на часы, — ровно час, шестьдесят минут, тик-так, тик-так. — И он, многозначительно выгнув бровь, постучал по циферблату. — А после… каторга или свобода — выбирать тебе. — Он забрал папку и вышел из комнаты.

Я послал Пушистика следить за ним. Мужик в смокинге с минуту поговорил с двумя охранниками, а затем вышел из здания через черный ход и, забравшись в машину, уехал.

Хм, а этот Милославский, походу, влип по полной. И что он так уперся? Сказал бы и дело с концом. Хотя, сдается мне, что этот хитрожопый в смокинге в любом случае отправит бедного Георгия на каторгу.

И тут вдруг мне пришла в голову одна мысль: если я хочу построить свою собственную тайную империю, как у Боярского или даже лучше, то такой человек в моих рядах точно не будет лишним. Хм, а это весомый аргумент! Значит будем вытаскивать Жоржа, и, чем быстрее, тем лучше.

Я расплатился с барменом и быстро пошел к кассе. Обменяв фишки на деньги, я направился в туалет. На мое счастье, там никого не было. Запершись в кабинке, я закинул выигрыш в хранилище и, достав перстень трансфигурации, надел его на палец, повернув камнем внутрь ладони, чтобы не палиться сильно перед охраной. Когда через минуту я вышел из кабинки, то увидел в зеркале того самого мужика, который только что беседовал с Милославским. Только вот костюм у человека в отражении был другой, а менять его времени уже не было. Мне ничего не оставалось, как понадеяться, что это обстоятельство не вызовет сильных подозрений у охраны.

Подождав в туалете еще минут пятнадцать, я вышел в зал и направился ко входу в служебные помещения, куда до этого увели Милославского. Пушистик же во время моего ожидания нашел серверную, куда сохранялись все записи с камер наблюдения и раздолбал все компьютеры и регистраторы к чертовой матери. Мне было совсем ни к чему, чтобы