уже нет, или скоро не станет. Угораздило же с гнилушкой связаться! В голове закрутились варианты решения проблемы: попытаться выкупить машину через третьих лиц… Ну а смысл, все равно вложенных денег не вернуть. Рискнуть и предложить выкупить «КАМАЗ» у мента? Вдруг и правда в нем что-то человеческое осталось? Или не рисковать и пользоваться машиной, пока можно? Вдруг мент встревожится, вернет десять тысяч задатка и пошлет Василия в пешее эротическое путешествие?

— В какой он должности? — вроде как сменил тему я, видя, что Алексеевич уперся и не хочет верить в свою вероятную скорую потерю. — В каком отделе работает?

— Борьба с наркотиками, капитан он.

Вон откуда денежки, когда остальные перебиваются с копейки на копейку. Взрослому я рассказывали, как примерно выживали менты младшего офицерского состава: если кто накосячил, прикрывали его за денежку. Этот же не прикрывает — в открытую крышует, а может, и сам при деле. Не будь он гнилушкой, я не делал бы таких выводов, но этот контингент на любое преступление способен.

Отец тоже капитан, но УБОПа. Выклюет ли глаз мент менту? В случае кидалова отец из вредности не будет нам помогать. Вот заеду к Лялиной, лучше у нее запрошу информацию об этом Алексее.

— Последний вопрос касаемо Алексея. Какая у него фамилия?

— Не лезь не в свое дело, — буркнул Василий, и я понял, что бесполезно расспрашивать.

Ничего, имени и должности достаточно, а еще я адрес примерно знаю. Город у нас небольшой, Лялиной не составит труда раскопать, что за жук этот Леша и чем он прославился.

Начать поздравления мы решили с самого дальнего пункта назначения — с моей дачи, чтобы не катать Наташку туда-сюда, пусть дома сидит. Как я и думал, снег до нашего поселка не дошел, закончился ровно на границе, где начинались виноградники. Наверное, именно поэтому на горе установлены радиотелескопы — у нас солнечных дней больше, чем в любом другом месте поблизости. Но обидно, что друзья снега не увидели, тут даже дождя не было.

Когда, высадив Наташку немного раньше, мы съехали на грунтовку, делящую дачный кооператив на две части, она изрядно пылила.

Для Лидии я заказал сапоги, никуда не годится, чтобы женщина в калошах ходила. Сиротам дед привез теплые спортивные костюмы, плюс Ване — машинку, Светке — куклу, Бузе — кроссовки. Ну и, конечно, по одинаковому пакетику сладостей.

Подъехав к знакомой калитке, Василий показал мне «класс», и я сполз на сиденье за торпеду — спрятался, а он постучал. Лидии не было долго, а потом она не хотела открывать, пришлось подавать голос и просить принять подарки. Только услышав меня, она поверила, что опасности нет, и Василий отправился поздравлять сирот. Вернулся он через несколько минут с самодельной открыткой для меня от Светы, журавликом оригами — от Вани и корявым истребителем от Бузи.

Впервые я по-настоящему ощутил себя родителем, которому дети на праздник подарили самоделки.

— Как Дед Мороз, я уполномочен доставить это Павлу, — улыбнулся он. — Кем тебе приходятся эти дети? Оля не говорила ни про каких дальних родственников.

— Они сиротки, я им помогаю, — честно ответил я. — Пытаюсь помочь Лидии, у которой нет подходящего жилья, их усыновить.

— Святое дело делаешь, — вздохнул Алексеевич, заводя мотор.

На выезде он услышал подозрительный шум, остановился, открыв капот, и я увидел на доске объявлений просьбу помочь найти… нашего Игоря! Причем телефонов для связи было два: один — директора интерната, второй — родителей пропавшего мальчика. Неужели директор связался с матерью, и она прискакала из Израиля искать сына? Было бы неплохо.

Еще одно новогоднее чудо: ребенок обретает семью! Или второй номер — просто обманка, чтобы Игорь не боялся звонить? Я сорвал объявление вместе с номерами. Пусть сам звонит, выясняет, что и почем, и решает, как быть. Отвезу ему товар, который заказал деду, а также подарок и заодно отдам это объявление. Надеюсь, оно станет лучшим новогодним подарком.

— Порядок? — спросил я у Василия.

— Порядок, — кивнул он, захлопывая капот, а мне подумалось, что его будто бы случайно остановили именно здесь, чтобы я увидел объявление.

Затем мы заехали к Лихолетовой — поздравлял ее Василий, хотелось, чтобы никто не понял, чья это инициатива. После — к Каретниковым. К Илье пошел Василий, а Игоря и Веру хотелось увидеть самолично. Особенно — Веру, ее ждал подарок, оставшийся еще с новогоднего вечера, куда она не пошла. Было и страшно, и трепетно. Вдруг у нее в гостях мужчина? Вдруг ее нет дома? Ведь если она одна, это очень и очень плохо для нее.

Мы переоделись. Алексеевич отдал мне красный мешок, посох и потер вспотевшее от бороды лицо.

— Иди, давай. Хочь отдохну.

Первым делом я поздравил знакомых старушек, сидящих у подъезда, что помогали отбивать подвал у армян — вручил им по конфете. Возле подъезда замер, думая, куда податься первым делом: к Вере или к Игорю. Выбрал Игоря, оставив сильные эмоции на закуску.

Подвал был открыт, оттуда доносились голоса, и я проорал басом:

— Дети мои, кто в Теремочке живет? Выходите за подарками!

Навстречу выбежал Ян — оказывается, он был здесь, играл в шахматы с Игорем, который встал из-за стола, шагнул навстречу.

— Ты хорошо себя вел, мальчик, — сыронизировал я — Игорь скривился.

— Хреново.

— Но вот тебе подарочек.

Я поставил посреди комнаты увесистую коробку — Игорь заулыбался, сообразив, кто прячется под личиной Деда Мороза.

Сняв бороду, я сказал:

— В машине еще две коробки товара. Но не это главное. Главное — вот.

Я протянул ему объявление о розыске. Лицо Игоря вытянулось, оттопыренные уши заалели, в глазах заблестели слезы. Он потряс листком и жалобно спросил:

— Это что?

— Может быть что угодно, — пожал плечами я. — Я бы поскорее позвонил. Вдруг директор сказал твоей матери, что ты пропал, и она прилетела тебя искать.

Теперь все лицо Игоря покраснело, он посмотрел на недоумевающего Яна и спросил дрогнувшим голосом:

— Можно позвонить от вас?

— Конечно! — подпрыгнул тот. — Идем! — И похвастался мне на ходу: — Мама и папа хотят делать мне глаз! Вести меня к врачу, прикинь! На неделе поедем!

— Здорово! — порадовался за него я.

Ян запер подвал, и мы втроем — два нормальных мальчишки и я в великоватом костюме Мороза — ломанулись к Каретниковым, но я остановился у подъезда, понимая, что сломаю интригу, если покажусь им на глаза, и попросил:

— Не говорите никому, даже Илье, что видели меня. Хочу, чтобы была тайна. А вы побыстрее спускайтесь, скажите мне, удалось ли дозвониться, и что выяснилось.

Пообещав