Ну, что же, я тоже использую эту неделю отсрочки с максимальной пользой. Однако это будет уже с утра. Пока что мне нужен был мой более чем заслуженный сон.

* * *

Неделю спустя в сопровождении Дзинты и Гинты я выехал из особняка иф Регул в седьмой раз на жизнь. И ощущалось это даже лучше, чем в шестой.

Во-первых, потому что с меня сняли почти все бинты, за исключением повязки на месте отсутствующих пальцев, во-вторых, потому что в город мы теперь собирались ехать не своим ходом, а на специально подготовленной машине, и в-третьих, потому что, если все пойдет по плану, теперь это будет происходит каждый день на регулярной основе.

Глядя в окно на город, я впервые, кажется, за все шестнадцать лет в этом мире ощутил искреннее предвкушение.

Несмотря на угрозу со стороны главной ветви. Несмотря на то, что сидящий на переднем сидении вместе с водителем бугай должен был отныне сопровождать меня даже в туалет, а по информации от Ригана еще один человек отца должен был следить за мной на арене тайно. Несмотря на то, что начавшая заживать рука настолько нещадно болела и чесалась, что я не спал нормально уже четыре ночи, а это было недопустимо.

Впервые с самого рождения и осознания того, что взрослые смотрят на меня как на ошибку и дефект, я почувствовал свежий ветер перемен.

А потом машина, которая должна была ехать по главной улице не сворачивая до самой Львиной Арены, свернула куда-то в подворотню.

Глава 8

— Ничего не перепутал? — позвал я шофера.

— Приказы из главной ветви в приоритете, — невозмутимо ответил он, глянув на меня в зеркало заднего вида.

Сердце пропустило удар. Главной ветви? Неужели они решили, что ждать полгода — это слишком, и меня стоит забрать в институт прямо сейчас? Если так, то это будет максимальное фиаско.

Однако, пораскинув немного мозгами, я понял, что к институту клана и моему ритуалу происходящее «похищение» не имеет никакого отношения. Какой бы жадной ни была главная ветвь, ее представители даже больше, чем мой отец, ценили свой статус.

Даже если бы я им срочно понадобился, они бы просто прислали приказ в особняк. Тихушничать, перехватывая нанятую отцом машину, они бы точно не стали.

Параллельно с этим пониманием пришел и вывод. Тот, кто приказал шоферу изменить маршрут, не хотел, чтобы об этом стало сразу известно. И если не предположить, что на меня совершенно без причин ополчился незнакомый мне член главной ветви, то личность «кукловода» становилась почти очевидна.

— Эй, бугай! — окликнул я человека отца и своего надсмотрщика-телохранителя. — А ты ничего не собираешься делать?

— Я не вмешиваюсь, пока вам не угрожает опасность, молодой господин, — бесстрастно ответил тот.

— То есть если опасность будет угрожать, ты вмешаешься?

— Разумеется.

— Какой у тебя уровень Потока?

— Это секретная информация.

— Хотя бы выше Волны?

Уровни Потока делились следующим образом.

Самым базовым был, собственно, Поток — способность поглощать энергию телом и использовать ее напрямую для усиления организма.

Затем шел Штиль — запечатывание энергии в клетках тела для повышения физического потенциала организма до сверхчеловеческого уровня. Пиком этого процесса был уровень Полного Штиля, когда организм достигал предела возможностей и параллельно оказывался подготовлен для следующей сферы.

Обобщенно она называлась сферой Течения, делилась на три уровня: Рябь, Волну, и Цунами — и заключалась в выведении энергии Потока из тела.

Рябь позволяла кратковременно передавать Поток цели при непосредственном контакте, например при боксировании. На уровне Волны можно было напитывать Потоком предметы: одежду, броню или оружие ближнего боя. А с уровня Цунами можно было атаковать Потоком на дистанции, напрямую или, например, вкладывая энергию в стрелы или пули.

Если нанятый отцом бугай был лишь на уровне Ряби, то у нас были большие проблемы. Если на уровне Волны, то он смог бы как минимум защитить меня. А если выше…

Помолчав секунду, он все-таки снизошел до ответа.

— Выше.

— Отлично, — я глубоко выдохнул.

Если все было так, как я думал, то его уровня должно было хватить для разрешения ситуации.

— Молодой господин, а нам что делать? — слегка дрожащим голосом поинтересовался Дзинта.

— Сидите и не высовывайтесь.

— Вы должны защитить нас! — прошептал куда более напуганный, чем брат, Гинта.

— Вообще-то это вы должны меня защищать, — вздохнул я. — Но это и правда не ваш уровень. Так что просто вожмитесь в сиденья так глубоко, как только сможете.

Братья торопливо закивали и будто бы правда попытались слиться с кожаными креслами.

Через пару поворотов по закоулкам машина, наконец, остановилась перед входом в небольшой парк.

— Ты пойдешь со мной? — спросил я у бугая.

— Разумеется.

— Хорошо. Тогда помоги с креслом, оно в багажнике.

— Мне приказано не…

— В жопу приказ свой засунь! — рявкнул я так, что братья аж подскочили на своих местах. — Ты сам не понимаешь, что сейчас не та ситуация, когда надо со мной пререкаться по таким мелочам⁈ Я ведь не прошу тебя отправиться туда и всех там переубивать! Просто вытащи из багажника гребаное кресло и подкати к двери!

Пару секунд он молча сидел, но в конце концов все-таки открыл дверь и вышел из машины.

— А ты, водила, — вздохнул я. — Учись расставлять приоритеты. Даже если ты принадлежишь клану, сейчас тебя нанял мой отец. Главная ветвь не настолько ужасна, чтобы ты не смог проигнорировать приказ, сделав вид, что ничего не получал, либо как минимум доложить отцу.

Он мне не ответил. А через полминуты дверь с моей стороны открылась и я увидел бугая с моим креслом.

То ли раскаявшись за свою черствость, то ли решив, что так будет банально быстрее, он даже протянул руки, чтобы вытащить меня из машины. Но, прежде чем это произошло, я с силой шлепнул его по ладоням.

— Не трогай.

Я не слишком любил, когда меня трогали. Сказывался крайне неприятный и многочисленный опыт «общения» со старшими братьями и сестрами. Это не было чем-то на уровне фобии или тому подобного, просто что-то вроде пунктика в голове.

Однако когда другие люди своими действиями как-то подчеркивали мою инвалидность, на меня это действовало как красная тряпка на быка. Я понимал, что это не слишком рационально, но ничего не мог