не суждено было вернуться. Даже если разбушевавшаяся тогда Гора дала кому-то уйти живыми, возраст их был таков, что сейчас вряд ли кто может быть жив. Вероятно, некое «тайное горное убежище» стало теперь им склепом и музеем их трудов. Спустя годы кто-то предлагал даже снарядить экспедицию на поиски. Но Гора с тех пор всегда оставалась беспокойна, а после ряда очередных обвалов, идти тропой Гортанга было уже не то что опасно, а попросту невозможно, – на этих словах Ориента прогоревшие дрова в очаге рухнули, и часть углей вывалилась на пол.

– Хорошо, что я не ушёл тогда с ними. Нельзя было определить этого издалека, но находясь здесь, поблизости, я слышал точно – Потивегану уже удалось достичь искомого тембра. Теперь поздно скрывать от Потивегана знания и надеяться, что он не рискнёт обойтись без дальнейших изысканий. Ему удалось уже многое, и ради своей цели, он был готов рисковать, хоть бы и своей жизнью. А до прочих ему никогда не было дела.

Я слушал тогда эту страшную музыку и понимал, если не вмешаться, то закончится всё очень скоро, хоть и не совсем так, как хочет Потивеган, но так, как не надобно никому из живущих. Казалось, мне никак не успеть. Но отчаяние придало мне каких-то после-последних сил. Я рвался к пещерам, вперёд и вверх, переходя иной раз и на четвереньки.

Горы завели жуткий хоровод. Тропа подо мной извивалась, желая избавиться от своей ноши. Камни бросались вниз, бились друг о друга, подскакивали на утёсах, будто вечные узники, получившие вдруг свободу и незнающие теперь – что с ней делать.

Я приближался к системе пещер. Из глубины я слышал – сбивчивые, нестройные мотивы часто срывались в диссонанс…, но тональность – такой не удавалось достичь никому прежде. Глубины пещер были чреваты чем-то непомерным и неприемлемым. Я окунулся во тьму. Недра гудели. Оглушённый гулом, я шёл на свет. Прямых путей там нет – узкие кривые ходы, повороты, зигзаги, извивы… Повернув в очередной раз, я вдруг увидел его за инструментом. Суетливые, нечеловечески быстрые взмахи рук извлекали из Арфы ни на что не похожие звуки. Трели набирали предельную для слуха высоту и срывались в оглушительный грохот. От грубых касаний струны стонали и лопались. Звуки застывали неизбывным эхом под сводами пещеры.

Потивеган играл неистово. В своей чёрной рясе он выглядел, как ворон, слишком крупный, чтобы взлететь, но упорно продолжающий бесплодные, самоистязающие усилия. Он был внутри инструмента. Нас разделяли массивные шестерни, костяные трубы и рычаги, паутина струн, оскал клавиш. Вид грандиозного и чудовищного агрегата заставил меня на мгновение остановиться. Материалы были подобраны тщательно: дерево редких пород, высушенное и особым образом расщеплённое вдоль волокон, кости зверей, перья и вороньи черепа в раструбах органоида.

Я сделал шаг, и осторожно вмешался в игру аппарата, надеясь погасить нарастающую амплитуду. Я взял несколько верных аккордов, и пел шире и точнее самого Гортанга. Ни до того, ни после, я не пел так…

Мы схватились с Потивеганом, и в пении, и буквально. Мы дрались и пели среди труб, шестерней и рычагов. Мы дергали струны, давили на клавиши, выкрикивали Слова, ломая инструмент, и калечась о него сами…

Кое-как я спустился к подножию… – не помню, как я шёл. Вилегва нашла меня на пороге своего жилища…

И вот, с тех пор, здесь, с Вилегвой я продолжаю свои скромные труды и кое-какие не слишком шумные эксперименты. Есть многое, что знаю и умею только я, но никак не сделаю без неё.

Иной раз ко мне наведывались из Обсерватории, интересовались… Всё что сейчас знают в Обсерватории о Горе, об Арфе, о Потивегане – знают от меня. Так уж вышло, что последний эксперимент Потивегана уничтожил почти всех понимающих его смысл, смертельно напугав при этом всех прочих жителей Острова. Так что теми событиями интересуются ныне в основном из чисто теоретического или вовсе даже праздного интереса. Никто и не помышлял о том, чтобы хоть что-то действенное предпринять в отношении Горы!

…все эти годы я жил здесь в сомнениях – надолго ли Остров в безопасности. Механизм заклинили наши с Потивеганом кости… что если когда-то Арфа зазвучит вновь?

И вот, однажды я проснулся ночью – Гора кряхтела и ухала. Потом, через паузу раздался жуткий «зевок». Жилище наше тряслось, сыпались камни, а с Горы слышался… как будто хохот. Я понял – аппарат пробудился и живёт теперь без хозяина своей странной жизнью… Тональность день ото дня меняется. Точно неизвестно, к чему всё это приведёт, но вероятно, когда шестерни окончательно смелют застрявшие кости – заиграет та самая, Его музыка.

С той ночи я жду гостей, у коих две руки, и растут, откуда следует, да еще, чтоб умели в равной мере и головой, и языком пользоваться. Гостей я ждал давно, правда, не знал – откуда. Слал письма в Обсерваторию, а гости пришли с Маяка…

Но, от сантиментов – к делу!

Понимая, что грубое разрушение Арфы чревато чудовищной катастрофой, я размышлял над возможностью составить песню, такую, что позволит остановить вышедший из под контроля аппарат наиболее гармоничным и безопасным образом. Найти исчерпывающий ответ я не смог, но кое-какие мои записи и расчёты позволят вам идти к Горе не с пустыми руками. У вас будет карта, верные ноты и добрая надежда! Будет ещё и новый Ключ-модулятор усовершенствованной конструкции – я здесь зря времени не терял! Ключ несколько громоздок, но без него механизм Арфы не воспримет ваших посылов. Я конструировал ключ без чертежей, по памяти, и не имел возможности примерить его к аппарату. Но думаю, Потивеган, так же как и я, использовал старые схемы Гортанга. К тому же моя конструкция довольно-таки универсальна. Вот только, скважина расположена в самом массиве, на высоте. Боюсь вам не обойтись без старой лебёдки. Неизвестно в каком она теперь состоянии, да и сама башня… Но, будем надеяться – строили тогда с большим запасом прочности.

Некоторое время они сидели в полной тишине и почти полной темноте. В камине дотлевали угли. Из темноты к ним приближались какие-то шорохи и бормотанье. По каменному полу залы ползло тусклое пятно света. Скоро оно приняло облик Вилегвы, плотно увешанной фосфоресцирующими цветами. Вилегва одела на каждого светящийся венец. Свет от них был слаб, но в полной темноте позволял идти не спотыкаясь. Вилегва шагнула к камину, подбросила дров:

– Вы что же, и спать здесь собираетесь? А я вам в верхних комнатах постелила! Неужто не всё ещё