— Да, очень! — улыбка тронула ее губы.

— Я рад, что угадал с букетом, — повеселел Энрико. — А какие цветы вам нравятся?

— Гладиолусы… орхидеи… лилии…

— О, у вас отменный вкус! — воскликнул Энрико.

— Да? — удивилась девушка. — Просто у нас отличный садовник. Он знает свое дело и научил меня понимать и любить цветы.

— Понимать?

— Да, — улыбнулась девушка. — Честно говоря, все цветы мне нравятся, особенно гладиолусы. Наверное, Всевышний создал их, чтобы мы ими любовались.

— Ай, ай! — вдруг заохал Энрико.

— Что с вами? — испугалась Дорис.

— Я идиот. Как я не догадался купить вам гладиолусы? — он скорчил страдальческую мину.

Дорис искренне рассмеялась, Энрико тоже.

— В следующий раз я непременно исправлю эту ошибку.

— А вы уверены, что будет следующий раз?

— А вы? — помрачнел Энрико.

— Я? Я не знаю, — смутилась девушка. — Кстати, вам не кажется, что вы много требуете от девушки, которую видите в первый раз? — она решительно взглянула на Энрико.

— Во второй раз! — быстро отреагировал Энрико.

— Ну, допустим, во второй. Но что это меняет?

— Многое, Дорис. В первый раз вы меня очаровали. Кроме того… Слушайте, мы никогда не встречались прежде?

— Нет, — густо покраснела девушка. — Впрочем…

— Что впрочем?

— Иногда мне кажется, что я вас видела…

— Где?!

— Во снах… — едва слышно произнесла девушка.

— Во снах? Вы шутите! — засмеялся Энрико.

— Вовсе нет! — Дорис потупила глаза. Затем повернулась, явно намереваясь уйти.

— Постойте, Дорис, я не хотел вас обидеть, — он попытался взять ее за руку.

— Пустите! — девушка резко выдернула руку и встала.

— Простите, Дорис! Прошу вас… — он последовал за ней.

— О, я вижу, к нам пожаловал молодой человек, — голос прозвучал откуда-то сверху.

Энрико взглянул на лестницу. Там стояла Шарлота, и на губах ее играла улыбка. Дорис, которая, видимо, хотела пройти в свою комнату теперь резко повернулась и стремительно выбежала из комнаты. Энрико чуть замешкался, затем побежал следом и нашел девушку в оранжерее. В глазах Дорис стояли слезы.

— Прости меня. Я не хотел тебя обидеть, — Энрико было искренне жаль девушку.

— Ты… Ты здесь ни при чем, — чуть слышно выговорила девушка.

— Но кто… Кто тебя обидел? Та сеньора? Она тебя обидела?

Дорис молчала. Она смотрела на розы, раскрывшие лепестки навстречу солнечным лучам, и из глаз ее текли слезы. Энрико тоже молчал, боясь словом еще больше расстроить девушку.

— Может, я чем-то могу помочь тебе? — произнес Энрико, сильно рискуя быть прогнанным.

— Нет, нет, — через силу произнесла Дорис, стараясь повернуть лицо так, чтобы Энрико не заметил, что она плачет. А молодой человек совсем растерялся и не знал, что думать.

— Но, Дорис, что случилось? — он слегка прикоснулся к руке девушки.

— Ничего, ничего, Энрико, — она впервые произнесла его имя, и тот подумал, что, может быть, не все потеряно.

— Может, мне уйти? — неуверенно произнес он, стараясь встретиться взглядом с ее глазами. Девушка в ответ лишь кивнула головой.

— Но, Дорис… Разреши мне… Я хотел бы встретиться с вами. Ты не против?

Молчание девушки казалось вечностью.

— Нет, не против, — едва слышно произнесла она.

— Тогда до встречи, Дорис, — он повернулся и медленно-медленно побрел вдоль аллеи. А Дорис, охваченная грустью, еще долго стояла в оранжерее. Она уже собиралась уйти, когда услышала чьи-то торопливые шаги: кто-то бежал к ней.

— Дорис! Дорис! — раздался звонкий голос. По аллейке к ней бежал мальчуган.

— Джонни! — воскликнула она и побежала навстречу брату.

Через мгновение она сжимала в ладонях лицо мальчика.

— Я так соскучилась по тебе, малыш!

— И я. Я часто думал о тебе, — мальчику явно было неловко за проявленную нежность, и лицо его горело пуще прежнего.

С тяжелым сердцем покидал Энрико виллу Пересов. Рыдающая Дорис не выходила из головы. Он вспоминал ее глаза, полные слез, и к горлу подкатывал горький комок. «Если бы я знал, из-за чего она страдает, я бы нашел способ ей помочь», — с горечью подумал Энрико. Он вспомнил их первую встречу. Уже тогда девушка произвела на него сильное впечатление. Теперь он понял, почему его так влечет к ней. Бесспорно — она прекрасна! Но дело не в этом. В ее облике есть нечто роковое, какая-то тайна. И поэтому к ней так неосознанно влечет.

«Может, ее необъяснимое поведение тогда каким-то образом связано с тем, что произошло сегодня?» — подумал Энрико и с удивлением обнаружил, что сидит в автомобиле. Сидит довольно долго, явно не собираясь нажать на кнопку стартера. И только он хотел завести мотор, как увидел, что к воротам подкатил роскошный мерседес. В салоне Энрико увидел сенатора и мальчика в светлой тенниске. Ворота тут же открылись, и автомобиль медленно вкатился во двор. Когда ворота закрылись, Энрико запустил мотор, и автомобиль, медленно набирая скорость, тронулся с места. Через минут двадцать он подъезжал к университету Федерико де Реаль. На часах молодой человек увидел светящиеся цифры: было около двух.

«Поеду домой», — подумал он и резко свернул вправо, но через несколько минут притормозил на стоянке ресторана «Насиональ». Быстро сбросил пиджак на заднее сидение, вышел из машины и быстрым шагом направился к ресторану.

Надо сказать, что «Насиональ» имел в городе репутацию солидного увеселительного заведения. Здесь собирались люди отнюдь не бедного сословия. В последнее время упорно поползли слухи, что Луис Кандера, владелец ресторна, связан с организацией Дика Эспиносы. Все равно посетителей здесь всегда хоть отбавляй. Впрочем, репутация «Насионаля» была и немного скандальной, главным образом из-за казино. Яростные схватки на зеленом сукне нередко имели драматическое продолжение на улице. Энрико здесь бывал не часто. Ему не нравилась публика. Казалось, от нее на милю несло снобизмом. «Star» в этом отношении была куда лучше. Публика была попроще, хотя и там случались эксцессы. Да, к тому же, в «Star» было гораздо уютнее, и Энрико имел там свой столик, как и все постоянные клиенты. А владелец, Фрэнк Морган, нередко пропускал с ним стаканчик виски.

Здесь же, в огромном зале «Насионали», все было чужое. Даже официанты в синих фирменных сюртуках, застегнутых, несмотря на жару, на все пуговицы, вызывали в нем раздражение. Сюда надо прибавить прескверный оркестр, издающий оглушительные звуки, отдаленно напоминающие музыку. Можно представить состояние Энрико, когда он сел за свободный столик.